XI. Перенос вещей па большие расстояния.
    Мы сейчас видели, что сила, вызывающая спиритические явления, не ограничивается личностью самого медиума или комнатою сеансов, но может проявиться и передать сообщение и на большом расстоянии; что подобное проявление не есть передача мыслей от одного мозга к другому и не есть действие ясновидения, мы должны были заключить это из отсутствия тех условий, которые г. Гартман требует для подобных явлений, а также из того факта, что эта сила проявляется и на расстоянии через стуки и движения стола; мы теперь тотчас увидим, что это физическое действие на расстоянии не есть просто отражение или превращение психических впечатлений, получаемых находящимся в отдалении медиумом, но что это действие исходит из самостоятельного центра силы и что это не простая физическая сила, вызывающая звуки и движения в косных телах, но что это нечто гораздо более субстанциальное и сложное, ибо оно может не только передать сообщение, но и материальный предмет; и при этом не только при таких условиях, когда перенос происходит на большом расстоянии (что, будучи возможно для человеческих средств, не насилует наших физических понятий и не включает необходимо процесса, который мы бы назвали «сверхъестественным»), - но также и при таких условиях, когда перенос совершается при проникновении чрез плотную материю, что уже насилует наши физические понятия и уже не представляется нам «естественным».
    Таким образом, мы мало-помалу подошли к такому ряду явлений, которые, по собственному воззрению Гартмана, мы должны назвать сверхъестественными, или трансцендентальными; так как он не смог объяснить их причинами естественными, какой-либо деятельностью самого медиума, то из этого мы должны заключить, что они требуют допущения силы иного порядка, вне медиума существующей. Перейдем к примерам.
    Перенос фотографии из Лондона в Лоустофт, на расстояние 175 километров (верст).
    Это превосходный случай, почерпнутый из очень хорошего источника. Профессор Баррет ручается за него. Он повествует о нем следующее:
    «Я не имею права назвать имени, ни даже настоящих начальных букв лица, сообщившего мне следующий замечательный факт. Но я лично с ним знаком и имею о нем самые лучшие отзывы, в особенности от одного весьма известного духовного лица, который случайно оказался нашим общим знакомым... На основании моих расследований, наблюдений и перекрестных допросов во мне не осталось ни малейшего сомнения в совершенной правдивости рассказчика... Засим я просто передаю его письмо об этом случае. Получил я его в конце 1876 года.
    «М. г.! В 1868 году мне привелось иметь несколько сеансов в моем собственном доме вместе с некоторыми моими приятелями, причем мы получали обыкновенные результаты - движения и поднятие стола, стуки и пр. Это побудило меня предпринять, для основательного исследования предмета, целый ряд сеансов с приятелями моими и вместе с профессиональными медиумами. Происходили они в разных помещениях и при разнообразных условиях.
    Я был твердо уверен, что полученные результаты были чужды всякого непосредственного участия медиума, который не имел никакого влияния ни на род явлений, ни на электрические или иные необходимые для них условия. Но я не был, однако ж, уверен в сверхъестественном характере этих явлений и сознавал, что невозможно было составить себе окончательного убеждения относительно участия медиума, покуда я не получил бы подобных же результатов в моем собственном кружке, без профессионального медиума и при условиях, исключавших всякую возможность обмана. Благоприятный к тому случай представился в 1870 году.
    Я находился в ту пору на берегу моря в Лоустофте с моей женой, знакомой молодою дамой и одним господином - старым коротким приятелем. Все они, в особенности моя жена, были неверующими и над всем этим смеялись. Но все-таки мы порешили попытать, чего можем достигнуть.
    Мы сидели в гостиной в первом этаже, дверь была заперта, и ключ в моем кармане. Мы завернули газ, но в окна светил полный месяц, и в комнате было достаточно светло, чтобы видеть друг друга и все, в ней находившееся. Стол был тяжелый, ореховый, продолговатый и четырехугольный. Своего приятеля я обозначу буквою Ф., а молодую даму - буквою А.»
    Далее следует описание нескольких сеансов, на которых происходили разные явления физического порядка, как-то: движения предметов, прикосновения, появления огоньков, фигур, приносы цветов; «этот последний вид явлений дал нам мысль получить принос какого-либо известного, оставленного дома предмета».
    Ф. просит принести ему что-нибудь из его дома; тут его начинает бросать во все стороны, он впадает в транс, и на столе перед ним появляется какая-то фотография. Жена моя берет ее и, когда минут пятнадцать спустя он пришел в себя, показывает ему. Он прячет ее в кармане и, обливаясь слезами, говорит: «Я бы ни за что в мире этого не пожелал!»
    Фотография эта была единственный экземпляр портрета молодой девушки, с которой он был некогда обручен. Она находилась в альбоме в ящике, запертом двумя замками, в его доме в Лондоне. Когда мы вернулись в город, она оказалась исчезнувшей, и жена его, вовсе не знавшая, что мы занимались сеансами, сказала нам, что в это самое время в его спальне раздался ужасный треск и все бывшие в доме сбежались, чтобы узнать причину» («Light», 1883, р. 30-31). Этот же случай, со многими интересными подробностями, появился теперь в «Трудах Лонд. Общ. пс. исслед.» (1891, ч. XIX, с. 19).
    Вот еще другой очень интересный случай: перенос деревянных спиц па двадцать миль расстояния, который также заимствую из «Light» (1883, р. 117).
    «Я недавно был свидетелем переноса предмета не человеческими средствами из одной местности в другую на расстоянии более двадцати англ. миль. Буду по возможности краток, но должен наперед сказать несколько слов о нашем кружке. Он состоит всего из шести человек, из коих пятеро - старые, опытные спириты, но шестой из них - недавно обращенный из бывших веслеянцев, который с большим рвением ратовал за пропаганду методизма и уничтожение спиритизма. Он теперь отступился от этой секты и, к немалому своему удивлению, сделался хорошим трансмедиумом».
    Недели за две до этого замечательного сеанса один мой приятель, которого я назову г. Г., приехал в Йорк провести с нами праздники (он школьный учитель) и в это время участвовал в нашем кружке. На последнем сеансе г. Г. вздумал предложить нашим невидимым участникам, чтоб они по его возвращении домой принесли нам в Йорк какую-нибудь вещицу из его дома, на что получился ответ: «Мы попробуем».
    На следующих двух сеансах, уже в отсутствие Г., не произошло ровно никаких явлений - вещь для нас совершенно необычная; но на третьем, после того как мы просидели от восьми часов до половины десятого, как раз за моей спиною упали с быстротою молнии две деревянные вязальные спицы, длиною около фута. Это случилось при свете, несколько убавленном.
    Медиум, через которого произошло это явление, - дама безупречного характера, стоящая вне всяких подозрений, не получившая никогда ни одного пенни за свой медиумизм. Во время этого сеанса она была в трансе и сидела против меня. Когда спицы упали, она заговорила и сказала приблизительно следующее: «Спицы, которые мы вам принесли, взяты из ящика в передней г. Г. На крышке ящика было несколько банок с вареньем, мы достали спицы не без труда. В продолжение дня г. Г. гулял по пригоркам, собирая ягоды» и т.д.
    Я тотчас же написал своему приятелю, сообщая ему подробно о случившемся, и он немедленно ответил, что все это совершенно верно. Он и жена его вечером, в половине десятого, когда принесены были нам спицы, уже ложились спать. Едва они вошли в спальню, как г-жа Г. услышала шум в передней, но так как он не повторился, то она и не обратила на него дальнейшего внимания. Спицы, вероятно, были в эту самую минуту вынуты из ящика; они упали за моей спиной как раз в это время. - Остаюсь с уважением преданный вам А.Р. Уильсон.
    P. S. - Г.Г. приезжал в Йорк, осматривал спицы и признал их своими.
    20, Оршард-стрит, Йорк, 27 февраля 1883 года».
    Заимствую еще один случай из «Спиритуалиста» (1876, т. I, с. 177).

    Перенос локона невидимой силой из Портсмута в Лондон на расстоянии 60 англ. миль.
    Одно духовное лицо, проживающее в Портсмуте, сообщает редакции следующее:
    «Около девяти часов вечера одна молодая дама, одаренная медиумическими способностями, на домашнем интимном сеансе впала в транс и заговорила от имени Самуила, той самой личности, которая обыкновенно проявлялась через нее и еще через другого медиума, Монка, гостившего в то время у г. Ф., в Лондоне. Поговорив некоторое время с кружком, Самуил спросил ножницы, чтобы отрезать прядку волос с головы медиума, говоря, что он отнесет ее своему другому медиуму, Монку, и с этими словами оставил нас, но сеанс наш продолжался довольно долго и очень удачно. К концу его опять явился Самуил, веселый и очень довольный собою, а маленькая индианка Дэзи, в то время говорившая через медиума, сказала своим ломаным языком, что Самуил удивительно ловок и действительно исполнил то, что мы приняли за шутку.
    Около двух часов на следующее утро, к великому нашему удивлению, пришло письмо от г. Ф. с следующим известием: «Сегодня вечером, пока я разговаривал с Монком о разных посторонних вещах, вдруг проявился Самуил и сказал: «Мне пора, я должен быть в Портсмуте». Часа через два, на глазах у меня и моих домашних, рукою медиума внезапно овладела сила, и в то время, как он, продолжая разговаривать с нами, даже не смотрел на бумагу, рука его написала: «Добрый вечер! Я сейчас был в Портсмуте у X., в доказательство чего я отрезал прядь ее волос и принес ее сюда к моему медиуму. Сообщите это ее отцу и пошлите ему волосы. Вот они, смотрите! Самуил». Мы взглянули на Монка и увидали: из юго-восточного угла комнаты летела прямо на его голову прядь волос и потом упала на пол, откуда я и поднял ее. Я должен прибавить, что все это произошло не на форменном сеансе, а совершенно неожиданно, при полном газовом освещении».
    Впрочем, для цели, которую мы преследуем в этой главе, безразлично, принесен ли предмет издалека или нет; суть дела в том, чтобы доказать действительность явления, известного в спиритизме под именем «проникновения материи», перед которым естественные объяснения бессильны. Считаю бесполезным распространяться о том, что явления завязывания узлов на бесконечной нити и исчезновения и появления столика, как это описано Цольнером, с точки зрения Гартмана, «неестественные», и, надо полагать, Цольнер не без достаточного основания нашел себя вынужденным принять для их объяснения не только гипотезу четвертого измерения пространства, но и располагающих этим пространством существ.
    Между наилучше доказанными фактами я упомяну здесь об одном, констатированном самим Круксом. Вот что он говорит в своих «Заметках», относящихся до исследований так называемых спиритических явлений в 1870-1873 годах:
    «Мисс Фокс прошлого года весной обещала дать мне сеанс у меня на дому. В то время, как я ее поджидал, мои два старших сына, одиннадцати и четырнадцати лет, вместе с нашей родственницей находились в столовой, где обыкновенно происходили сеансы, а я занимался у себя в кабинете. Услыхав подъехавший кэб и звонок, я сам отпер дверь для мисс Фокс и провел ее прямо в столовую. Она сказала, что наверх не пойдет, так как долго оставаться не может, и положила свою шляпу и шаль на стул в этой комнате. Тогда я сказал своим обоим мальчикам, чтобы они перешли в мой кабинет и там продолжали заниматься своими уроками; я затворил за ними дверь, запер ее и положил ключ себе в карман, как это делаю обыкновенно на сеансах.
    Мы уселись; мисс Фокс справа от меня, а другая дама слева. Тотчас было сказано азбукой потушить газ, и мы остались в полной темноте, причем я обе руки мисс Фокс все время держал в одной из своих. Вскоре получилось сообщение такого содержания: «Мы что-нибудь принесем, чтоб показать свою силу». Почти вслед за тем мы все услыхали звон колокольчика, не на одном и том же месте, но по всей комнате - то у стены, то в отдаленном углу, то колокольчик касался моей головы, то ударял об пол. После того как он таким образом, целых пять минут звонил по комнате, он упал на стол у самых моих рук.
    В то время, как это происходило, никто не двигался и руки мисс Фокс были совершено покойны. Я сказал, что это звонит никак не мой маленький колокольчик, ибо он оставался в кабинете. (Незадолго перед этим, до приезда мисс Фокс, мне случайно понадобилось справиться в книге, которая лежала на книжной этажерке. Колокольчик стоял на этой книге, и, чтоб взять ее, я должен был его отставить в сторону. Благодаря этому ничтожному обстоятельству, я твердо знал, что колокольчик находится в кабинете.) Газ горел полным пламенем в комнате, куда выходила дверь столовой, так что отворить ее было невозможно, не впустив к нам света, если б даже у медиума и был в доме сообщник с двойным ключом, какового, разумеется, быть не могло.
    Я зажег огонь. Передо мною на столе лежал мой колокольчик. Я тотчас прошел в кабинет и при первом взгляде убедился, что колокольчика на прежнем месте не было. Я спросил у своего старшего сына: «Не знаешь ли ты, где мой колокольчик?» - «Да, папа, - ответил он, - вот там», - и показал на то место, где ему следовало быть. Взглянув туда при этих словах, он заметил: - «Нет, его там нет, но он сейчас тут был». - «Как же так, разве кто входил и взял его?» - «Нет, - ответил он, - никто не входил, но я знаю верно, что он тут был, потому что, когда ты нас сюда послал из столовой, Д. (младший мальчик) начал им звонить, так что я не мог продолжать заниматься, и запретил ему». Д. подтвердил это и сказал, что, позвонив в колокольчик, он опять поставил его на свое место» (Crookes, «Researches», p. 97).
    О других случаях переноса вещей сквозь запертые двери, удостоверенных г. Круксом, см. его опыты с м-с Фай, описанные им в «Spiritualist», 1875, т. I, с. 126.
    Во всех этих случаях принос предмета был более или менее неожидан. Привожу здесь поэтому два таких, которые представляют из себя наперед обдуманный опыт. Г-жа Сайер (Thayer) была в Америке очень известным медиумом; выдающаяся черта ее медиумизма состояла в приносе цветов и других вещей. Полковник Олькотт специально занялся ею, придумывая различные меры предосторожности. Опишу здесь следующий опыт, заимствуемый мною из «Light» (1881,p.416). Находясь однажды вечером совершенно случайно на кладбище Форест-Гиль, ему пришло в голову испробовать следующее доказательство.
    «Проходя через оранжерею, - говорит он, - я обратил внимание на одно редкое растение с длинными, узкими, белыми и бледно-зелеными полосатыми листьями. То была драцена регина. Я начертил синим карандашом на одном из ее листьев кабалистический знак - два друг в друга вставленные треугольника - и просил невидимых принести мне в следующий вечер этот лист на сеанс. Усевшись умышленно справа от г-жи Сайер, я крепко держал обе ее руки и вдруг почувствовал, как что-то свежее и сырое упало мне на руки. Когда зажгли свечу, я увидал помеченный мною листок. Я пошел в оранжерею и убедился, что отмеченный мною листок был действительно оторван». (Из сообщения Олькотта в «New York Sun», 18 августа 1875 года.)
    Следующий опыт г. Роберта Купера, давно известного в спиритизме по своим долголетним и добросовестным исследованиям, может считаться за абсолютное доказательство упоминаемого явления. Вот его слова («Light», 1881, р. 366-367):
    «Я часто присутствовал на сеансах г-жи Сайер и имел полную возможность убедиться в подлинности происходящих при ней явлений. Наконец мне пришло в голову, что если эти силы могут приносить цветы в запертую комнату, то они могут принести их и в запертый ящик. Поэтому я спросил г-жу Сайер, как она думает, может ли это удаться? Она ответила, что не знает, но против такого опыта ничего не имеет. Я купил себе у укладчика простой деревянный сундучок несколько более фута в длину, ширину и глубину. Чтобы не иметь надобности открывать его, я укрепил небольшое четырехугольное стекло с внутренней стороны крышки таким образом, что, когда ящик заперт, его вынуть невозможно. На этом, сколько мне известно, первом в своем роде опыте имели присутствовать до двенадцати человек. Когда они тщательно осмотрели сундучок, я запер его висячим патентованным замком, для этой цели мною купленным, ключ которого находился постоянно у меня. Кроме того, я наклеил вокруг сундука полоску бумаги и припечатал оба конца. Когда свет был потушен, г-жа Сайер сказала, что забыла свой носовой платок, которым она обыкновенно во время сеансов накрывает себе голову, чтобы защищаться, как она говорила, от действующих тут электрических влияний. Один из присутствующих достал из своего дорожного мешка пачку китайских бумажных салфеток и предложил ей одну из них. Г-жа Сайер ответила, что она ей не годится, потому что не шелковая; салфетка осталась на столе. Потушили огонь, и мы начали петь. В скором времени нам было сказано заглянуть в сундучок; посмотрев через стекло, мы увидали что-то, принятое нами за цветы, но, открыв сундучок, нашли в нем бумажную салфетку, оставшуюся на столе, узор которой мы ошибочно приняли за цветы.
    Это ободрило нас на новый опыт, и через неделю собрался с этой целью кружок из восьми лиц; в числе их был и генерал Роберте, издатель журнала «Mind and Matter». Сундучок был таким же образом заделан, как и в тот раз, и все присутствующие убедились, что в нем ничего другого не было, кроме китайской бумажной салфетки, появившейся в нем на первом сеансе. Потушив огонь, мы стали петь; спустя десять минут раздались по сундучку громкие, оживленные стуки, я спросил: «Продолжать петь?» - Три удара. Мы продолжали и вскоре почувствовали в комнате очень определенное свежее веяние, что было тем ощутительнее, что вечер был необычайно жаркий. Тут раздался громкий треск, как если б сундучок был разбит вдребезги. Зажгли огонь; сундучок, по осмотре, оказался совершенно целым и печати невредимыми, а внутри его мы ясно увидели несколько цветков и других вещей, которым позднее была составлена опись, в коей значится: четыре тигровых лилии, три розана - желтый и бледно-розовый, гладиолус, лист папоротника и несколько небольших цветочков, еще по одному номеру журналов «The Banner of Lighit» и «Voice of Angels» и наконец, фотография г. Кольби. Цветы были без малейшего изъяна и казались только что сорванными, а номера журналов были сфальцованы как бы для продажи. После опыта с ящиком появилось на столе много пунцовых роз, и самую большую воткнули в волоса медиума. Обоим сеансам были составлены протоколы, подписанные тотчас же всеми присутствующими. И в самом деле, ничего не могло быть более убедительного. Полковник Олькотт, приехавший в это время в Бостон, выразил желание присутствовать на одном сеансе с сундучком. Явившись на сеанс, он припечатал своей печаткой крышку к одному из бочков сундучка. Через несколько минут нашли сундучок наполовину полным цветами, между которыми оказался кусок полотна около ярда длиною; полковник был вполне убежден.
    Роберт Купер.
    Истбурн, 14 ноября 1881 года».
    Нельзя не обратить здесь внимания на громкий треск, раздавшийся в минуту приноса цветов, напоминающий такой же треск при взятии фотографии из запертого ящика (см. выше).
    Могу указать еще и на очень замечательный русский случай приноса наперед намеченной книги из запертого шкапа, описанный г. Гейнце (см. «Ребус», 1891, № 32).

Hosted by uCoz