Глава Двенадцатая
ЛЮБИТЕ ВРАГОВ ВАШИХ
Воздание добром за зло - Враги развоплощённые - Если тебя ударит кто в правую щёку, обрати к нему и другую - Месть - Ненависть - Дуэль
§182. Вы слышали, что сказано: "Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего". А Я говорю вам: "Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный. ("Еванг. от Матф.", гл.V, ст. 43-48.)
§183. И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают. И если взаймы даёте тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. Итак будьте милосердны, как и Отец ваш милосерд. ("Еванг. от Луки", гл.VI, ст. 32-36)
§184. Если любовь к ближнему есть правило милосердия, то любовь к своим врагам заключает в себе его высочайшее применение, поскольку эта добродетель является одной из величайших побед над эгоизмом и гордыней.
Между тем, в данном случае обыкновенно ошибаются в понимании значения слова любить; Иисус вовсе не подразумевал под этими словами, что должно чувствовать к своему врагу нежность, как к брату и другу; нежность предполагает доверие; но нельзя иметь доверия к тому, кто, как известно, желает нам зла; нельзя иметь с ним дружеских излияний, так как он может злоупотребить ими. Между людьми, которые остерегаются один другого, не может быть симпатии, существующей между теми, у которых есть общность мыслей; нельзя, наконец, находить одинаковое удовольствие быть в обществе врага или друга.
Чувство это проистекает даже из физического закона: соединения и отталкивания флюидов; недоброжелательная мысль производит флюидическое течение, впечатление которого мучительно, доброжелательная же мысль окружает вас истечением приятным; отсюда разница во впечатлении, испытываемом при приближении друга или врага. Любить своих врагов не может, стало быть, означать, что не должно делать различия между ними и друзьями. Это правило кажется трудно исполнимым, так как ошибочно считают, будто оно предписывает отводить врагам места в сердце. Если бедность человеческого языка принуждает употреблять одно и то же слово для выражения различных оттенков чувств, то рассудок должен делать различие согласно обстоятельствам.
Любить врагов - это не значит питать к ним привязанность, несвойственную нашей природе, так как столкновение с врагом заставляет сердце биться совершенно иначе, чем встреча с другом; это значит не иметь к ним ненависти, злобы, желания возмездия; это значит прощать им чистосердечно, без задней мысли и без всякого условия, причиняемое ими нам зло; это значит не ставить никакого затруднения к примирению, желать им добра вместо зла; радоваться, а не печалиться счастью, которое им выпадает; протянуть руку помощи в случае нужды; воздерживаться в словах и поступках от всего, что может им повредить; наконец, во всём воздавать им добром за зло без намерения их унизить. Кто поступает так, исполняет заповедь: любите врагов ваших.
§185. Любить врагов своих, является бессмыслицей для неверующего: тот, для кого в настоящей жизни заключается всё, видит во враге своём только существо вредное, нарушающее его покой, существо, от которого одна только смерть может его освободить; от этого происходит желание мести; он не имеет никакого интереса прощать, если только не желает удовлетворить свою гордость в глазах света; прощать в некоторых случаях представляется ему даже слабостью, недостойной его; если он не мстит, то тем не менее злопамятствует и сохраняет в тайне пожелание зла.
Для верующего, и для спирита в особенности, точка зрения совсем иная, потому что он переносит свой взор на прошедшее и будущее, между которыми настоящая жизнь является только точкой; он знает, что вследствие самого назначения Земли, он должен быть готов встретить на ней людей злых и испорченных; что злоба, жертвой которой он является, составляет часть испытания, которое он должен перенести, и столь возвышенный взгляд на вещи делает для него превратности менее горькими, происходят ли оне от людей или от вещей; если он не ропщет на испытания, то не должен роптать и на тех, которые являются орудиями их; если вместо того, чтобы нарекать, он благодарит Бога за испытание, то он должен благодарить руку, дающую ему возможность доказать своё терпение и покорность. Эта мысль, конечно, располагает к прощению; кроме того, он чувствует, что чем благороднее он, тем выше становится в своих собственных глазах, и чувствует себя вне зложелательной язвительности своего врага.
Человек, занимающий высокое положение в свете, считает, что оскорбления от подчинённого его не унижают; то же бывает с тем, кто возвысился в мире моральном над матерьяльным человечеством; он понимает, что ненависть и злопамятство унизили и замарали бы его; значит, чтобы быть выше противника, надо, чтобы душа была более великая, благородная и честная.
§186. Спирит имеет ещё другие мотивы, чтобы быть снисходительным к своим врагам. Он знает, что злоба не есть постоянное состояние людей, что она зависит от временного несовершенства и что так же, как дитя исправляется от своих недостатков, злой человек сознаёт со временем свои заблуждения и станет добрым.
Он знает тоже, что смерть избавляет только от матерьяльного присутствия врага, но что последний может преследовать его своей ненавистью, даже покинув землю; что, таким образом, месть не достигает цели, напротив, порождает сильнейшее раздражение, могущее перейти из одного существования в другое. Спиритизму принадлежит заслуга доказательства при помощи опыта и закона, управляющего отношениями мира видимого с невидимым, что выражение потушить ненависть в крови противника, совершенно ложно, а верно лишь то, что пролитая кровь поддерживает ненависть даже за гробом. Спиритизм, следовательно, объясняет действительное значение и практическую пользу прощения и высочайшего правила Христа: любите врагов ваших. Нет сердца настолько зачерствелого, которое не было бы тронуто, даже без ведома для себя, добрым отношением; доброе отношение по меньшей мере отнимает повод для мести; из врага можно сделать друга как до так и после его смерти. Дурное отношение раздражает, и тогда человек сам становится орудием правосудия Божьего, чтобы наказать того, кто не простил.
§187. Итак, можно иметь врагов между воплощёнными и развоплощёнными; враги мира невидимого обнаруживают своё недоброжелательство посредством одержания и порабощения, которым они многих подвергают и которые служат одним из видов житейского испытания; эти испытания так же, как и другие, способствуют совершенствованию и должны приниматься с покорностью и как последствие низкой природы земного шара; если бы не было дурных людей на Земле, то не было бы и дурных духов вокруг Земли. Если нужно быть снисходительным и доброжелательным к врагам воплощённым, то должно быть таким же к врагам развоплощённым. Когда-то приносили кровавые жертвы, чтобы смягчить богов ада, которые были не что иное, как злые духи. За богами ада последовали демоны, что составляет то же самое. Спиритизм доказал, что эти демоны не что иное, как души людей испорченных, которые вовсе ещё не освободились от матерьяльных инстинктов; что их можно смягчить, только жертвуя своей ненавистью, а это и есть милосердие; что милосердием можно достичь не только того, чтобы помешать им делать зло, но вернуть на путь добра и способствовать спасению. Таким образом, правило: любите врагов ваших, не ограничивается только узким кругом настоящей жизни, но входит в великий закон солидарности и всеобщего братства.
Если тебя ударит кто в правую щёку, обрати к нему и другую
§188. Вы слышали, что сказано: "Око за око, зуб за зуб". А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся. ("Еванг. от Матф.", гл.V, ст. 38-42.)
§189. Предрассудки света называют оскорблением чести малейшую обиду; эта чувствительная обидчивость, происходящая от гордыни и преувеличенного самолюбия, заставляет человека за обиду отдавать обидой, за оскорбление оскорблением - таким видится правосудие тому, чьё нравственное понимание не идёт выше земных страстей; вот почему Моисеев закон гласил: "око за око, зуб за зуб", что вполне гармонировало с тем временем, в которое жил Моисей. Пришёл Христос, сказавший: "Не противься злу, но кто ударит тебя в правую щёку, обрати к нему и другую." Гордецу это правило кажется проявлением трусости, потому как он не понимает, что больше мужества требуется, чтобы перенести оскорбление, чем для того, чтобы мстить; происходит же это оттого, что его взгляд не выходит за пределы настоящего. Не следует ли понимать это правило буквально? Нет, точно так же, как и правило, которое велит вырвать глаз свой, если тот служит причиной соблазна; делая логический вывод, это значило бы осудить всякую репрессию, даже законную, и предоставить полную свободу злым, избавляя их от страха наказания; если не накладывать узды на нападение злых, то все добрые стали бы их жертвой. Даже инстинкт самосохранения, составляющий закон природы, говорит, что не надо добровольно подставлять шеи убийце. Этими словами Иисус вовсе не запретил защиту, но осудил месть. Выражение, что надо подставлять другую щёку, когда ударят по одной, значит, что не надо отдавать злом за зло; что человек должен покорно принимать всё то, что стремится унизить его гордыню; что для него больше славы быть побитым, чем ударить самому, перенести терпеливо несправедливость, чем самому совершить таковую; что лучше быть обманутым, чем обманщиком, быть разорённым, чем разорить. Этими словами одновременно осуждается дуэль, служащая только проявлением гордыни. Одна вера в жизнь будущую и правосудие Божие, никогда не оставляющее зло безнаказанным, может дать силы переносить терпеливо удары, наносимые нашим интересам и самолюбию; вот почему мы постоянно повторяем: направляйте ваш взгляд вперёд; чем больше вы будете возноситься мысленно над матерьяльной жизнью, тем меньше вас будет коробить всё земное.
НАСТАВЛЕНИЯ ДУХОВ:
§190. "Месть - это остаток варварских нравов, которые должны исчезнуть из среды людей. Она так же, как дуэль, является последним пережитком этих диких нравов, с которыми человечество боролось с первых времён христианства. Вот почему месть служит верным признаком отсталого состояния нравов людей, предающихся ей, и духов, могущих ещё внушить её. Итак, друзья мои, это чувство не должно никогда заставлять вибрировать сердце того, кто утверждает, что он спирит. Мстить, как вы знаете, настолько противно наставлению Христа: прощайте врагов ваших, что отказывающий в прощении не только не спирит, но даже не христианин. Лживость и низость являются неотъемлемыми спутниками мрачного чувства мести; действительно, предающийся этой роковой и слепой страсти почти никогда не мстит открыто. Если он сильнейший, то набрасывается, как хищный зверь на того, кого он считает своим врагом, так как вид этого последнего воспламеняет его страсть, гнев и ненависть. Но всего чаще он облекается лицемерной наружностью, скрывая в глубине сердца дурные чувства, возбуждающие его; он избирает побочные пути, следит в тени за своим ничего не подозревающим врагом и ждёт подходящей минуты, чтобы напасть на него без опасности для себя; он прячется, беспрестанно за ним подсматривая; опутывает его отвратительными сетями и при случае подсыпает яд в кубок врага. Если его ненависть не доходит до такой крайности, он марает честь врага и поражает его в привязанностях; он не отступает перед клеветой, и коварные инсинуации, ловко распространяемые им всюду, всё более ширятся и растут. Когда преследуемый появляется там, где прошло ядовитое дыхание противника, он удивлён, встречая холодные лица вместо дружественных и доброжелательных; он поражён, видя, что руки, искавшие прежде его руки, отказывают ему в пожатии; наконец, он уничтожен, когда его наиболее дорогие друзья и близкие отворачиваются и бегут от него. О, негодяй, мстящий таким образом, во сто крат виновнее, чем человек, идущий к врагу и оскорбляющий его прямо в лицо.
Прочь эти дикие обычаи! Долой нравы допотопных времён! Каждый спирит, ещё теперь претендующий на право мести, будет недостоин участвовать в партии, принявшей девиз: вне милосердия нет спасения! Но нет, я не могу допустить мысли, чтобы член большой спиритической семьи когда-нибудь в будущем мог уступить чувству мести вместо того, чтобы простить."
Жюль Оливье. Париж, 1862г.
§191. "Любите друг друга, и вы будете счастливы. Особенно постарайтесь полюбить тех, которые вам внушают равнодушие, ненависть и презрение. Христос, долженствующий быть для вас образцом, дал пример преданности: посланник любви, он любил настолько, что отдал свою кровь и жизнь. Жертва, обязывающая любить обижающих и преследующих вас, тягостна вам, но она именно ставит вас выше их; если вы ненавидите их так же, как и они вас, вы стоите не больше их; эта жертва - дар Богу на жертвеннике вашего сердца, дар благовонный, благоухание которого возносится к Нему. Закон любви требует, чтобы вы любили без различия всех братьев, но он не застраховывает сердца от дурных поступков, наоборот, в этом именно заключается самое тяжёлое испытание, я это знаю, так как во время моего последнего земного существования я испытал это мучение. Бог вездесущий наказывает в этой жизни и в будущей преступающих закон любви. Не забывайте, мои дорогие дети, что любовь приближает к Богу, а ненависть удаляет от Него."
Фенелон. Бордо, 1861г.
§192. "Тот только действительно велик, кто, считая жизнь за путешествие, долженствующее привести его к цели, обращает мало внимания на неровности пути; он ни на минуту не позволяет себе свернуть с прямой дороги; со взором, беспрестанно устремлённым на конечную цель, он мало интересуется терниями и шипами на дороге, грозящими причинить ему царапины; они скользят по нему, не задевая его, а он продолжает дальше свой путь. Тратить дни свои на месть за оскорбление, значит, отступать перед испытаниями жизни; это всегда преступление в глазах Бога, и если бы вы не были поглощены предрассудками, то и в глазах людей это было бы смешно и крайне безумно.
Убийство на дуэли - преступление, даже ваше законодательство признаёт это; никто и ни в каком случае не имеет права покушаться на жизнь себе подобного; это преступление в глазах Бога, предначертавшего вам, как вести себя; в этом более, чем в чём-нибудь ином, вы являетесь оценщиками своих поступков. Помните, что вам будет прощено сообразно с тем, как вы прощаете сами; прощение приближает вас к Божеству, так как снисходительность - сестра силы. Пока хоть одна капля человеческой крови будет проливаться от руки человеческой, не наступит настоящее Царство Божие на земле - это царство мира и любви, долженствующее навсегда изгнать с вашей планеты вражду, раздор и войну. Тогда слово "дуэль" на вашем языке будет служить только смутным и далёким воспоминанием несуществующего прошедшего; людям будет известно только противостояние благородного соревнования в добре."
Адольф, епископ Алжирский. Марманд, 1861г.
§193. "Дуэль может в известных случаях служить пробой физического мужества, презрения к жизни, но это, без сомнения, проба нравственного малодушия, как и при самоубийстве. Самоубийца не имеет мужества перенести превратности жизни, дуэлист не имеет его, чтобы перенести обиду. Разве Христос не сказал вам, что требуется больше мужества и благородства подставить левую щёку, когда ударят по правой, чем мстить за обиду? Разве Христос не сказал Петру: "Вложи меч свой в ножны, потому что убивающий мечом от меча погибнет"? Разве этими словами Иисус не осудил навсегда дуэль? Действительно, дети мои, что же это за храбрость, которая проистекает от характера грубого, кровожадного, гневного и вспыльчивого? Где же величие души у того, кто при малейшей обиде хочет смыть её кровью? Но пусть он трепещет, потому что всегда в глубине его совести окажется голос, который будет взывать: "Каин, Каин, что ты сделал со своим братом?" Мне нужно было крови, чтобы спасти свою честь, скажет он этому голосу, и снова услышит в ответ: "Ты хотел спасти честь перед людьми для нескольких мгновений, которые тебе осталось жить на земле, а ты не подумал о том, чтобы спасти её перед Богом! Несчастный безумец! сколько же крови должен был бы потребовать от вас Христос за все оскорбления, полученные им! Вы не только ранили его тернием и копьём, не только позорно пригвоздили, но даже во время агонии своей он слышал насмешки и глумления, расточаемые перед ним. Какого вознаграждения после стольких поношений он от вас требовал? Последний возглас агнца был молитвой за своих палачей. О, прощайте и молитесь за обижающих вас, как это делал Христос!
Друзья, помните правило: "Любите друг друга!" - и тогда на удар, данный ненавистью, вы ответите улыбкой, а на оскорбление прощением. Свет, пустой и вздорный свет, разумеется, возмутится и вознегодует и сочтёт нас за трусов - подымите же голову высоко и покажите, что вы тоже не побоитесь терний по примеру Христа и что рука ваша вовсе не желает быть соучастницей убийства, санкционируемого ложным подобием так называемой чести, которая не что иное, как гордыня и самолюбие. Разве Бог, создавая вас, дал право жизни и смерти одним по отношению других? Нет, Он дал право только природе, чтобы реформироваться и пересоздаваться, но вам Он не позволил располагать даже собой. Дуэлист, как и самоубийца, будет отмечен кровью, когда предстанет перед Богом; как одному, так и другому Всевышний Судия приготовляет тяжёлые и долгие наказания. Если Он угрожает наказанием тому, кто скажет своему брату "рака",1 то насколько же наказание будет строже для того, кто предстанет перед Ним с руками, обагрёнными кровью брата!"
Бл.Августин. Париж, 1862г.
§194. "Дуэль, которую прежде называли судом Божьим, является варварским установлением, которое ещё управляет обществом. Что сказали бы вы, однако, если бы увидели двух противников, погружённых в кипяток или прижигаемых раскалённым железом с целью выяснить ссору, и если бы правым при этом оказался лучше выдержавший испытание? Вы сочли бы подобный обычай бессмыслицею. Дуэль ещё хуже того. Для испытанного дуэлиста это - убийство, хладнокровное и совершаемое сознательно и намеренно, так как он уверен в наносимом ударе; для противника, почти уверенного в поражении вследствие своей слабости и неловкости, это - самоубийство, совершаемое с холодным расчётом. Я знаю, что часто стараются избежать этой альтернативы, одинаково преступной, полагаясь на случай; но не значит ли это вернуться под другой формой к "суду Божьему" средних веков? Но в то время люди были много менее виноваты; само название суда Божьего указывает на наивную и искреннюю веру в правосудие Божие, которое не может допустить поражения невинного, тогда как при дуэли отдают себя в распоряжение грубой силе, причём часто именно обиженный и погибает.
О, глупое самолюбие, пустое тщеславие и безумная гордыня, когда же вас заменит христианское милосердие, любовь к ближнему и покорность, пример которых показал Христос? Только тогда, когда вы последуете за Христом, исчезнут эти чудовищные предрассудки, ещё управляющие людьми, над которыми бессильны даже законы, так как недостаточно запрещать зло и предписывать добро, но надо, чтобы правило добра и отвращение ко злу были в сердце человека."
Дух-покровитель. Бордо, 1861г.
§195. "Какого мнения будут обо мне, говорите вы часто, если я откажусь от сатисфакции, требуемой от меня, или если не потребую её сам от обидевшего меня? Такие же безумцы и отсталые, как вы, осудят вас, но просвещённые светом прогресса умственного и нравственного скажут, что вы поступили согласно с истинной мудростью. Подумайте немного: ведь часто слово совсем необидное или сказанное на ветер одним из ваших братьев задевает вашу гордыню, вы отвечаете ему колкостью и отсюда оскорбление. Прежде чем принять окончательное решение, спросите себя, по-христиански ли вы поступаете? Какой ответ дадите вы обществу, если лишите его одного из его членов? Думаете ли вы об угрызениях совести за то, что лишили жену мужа, мать - ребёнка, детей - отца и поддержки? Конечно, обидевший обязан сатисфакцией, но разве не благороднее будет, если он даст её добровольно и сознает свою вину, чем станет рисковать жизнью того, кто в праве жаловаться? Что касается обиженного, я признаю, что иногда можно быть сильно оскорблённым или лично, или за близких; задето не только самолюбие, но ранено сердце, оно страдает; но помимо того, что глупо играть жизнью из-за негодяя, способного на подлость, разве со смертью его обида не существует больше? Разве пролитая кровь не способствует ещё большему оглашению события, которое, будучи ложно, должно само собою быть забыто, а если оно справедливо, то должно скрываться в тишине? Остаётся только удовлетворение мести; увы, грустное удовлетворение, часто оставляющее по себе острое раскаяние. А если погибает обиженный, то как исправить зло?
Когда милосердие станет правилом поведения людей, они приноровят свои поступки и слова к следующему положению: "Не делайте другим того, чего бы вы не желали, чтобы делали вам" - тогда исчезнут все причины раздоров, а с ними дуэль и война - та же дуэль между народами."
Франциск Ксавье. Бордо, 1861г.
§196. "Человек, светский счастливец, из-за одного обидного слова или из-за пустяка, играющий своей жизнью, полученной от Бога, играющий жизнью ближнего своего, принадлежащей только Богу, во сто раз более виновен, чем тот несчастный, побуждаемый жадностью, а иногда нуждой, который нападает на жилище, чтобы похитить то, к чему он стремится, и убивает тех, кто становится ему поперёк дороги. Этот последний почти всегда бывает человеком необразованным, имеющим смутное понятие о добре и зле, тогда как дуэлист принадлежит почти всегда к самому просвещённому классу; один убивает грубо, другой по правилам и вежливо, а поэтому общество извиняет его. Я прибавлю даже, что дуэлист бесконечно виновнее несчастного, уступающего чувству мести, убивающего в минуту экзальтации. Дуэлист не имеет извинения в увлечении страстью, так как между моментом оскорбления и возмездия есть всегда время для размышления; он, стало быть, поступает хладнокровно и с расчётом; всё изучено и взвешено, чтобы убить наверняка своего соперника. Действительно, он тоже рискует своей жизнью, и потому именно дуэль оправдывается в глазах света, так как в этом видят проявление мужества и презрение к своей жизни; но какое же это мужество, если он уверен в себе? Дуэль осталась со времён варварства, когда право сильного составляло закон; она исчезнет при более здравом понимании действительной чести, по мере развития в людях более живой веры в будущую жизнь."
Бл.Августин. Бордо, 1861г.
Примечание. Дуэли встречаются всё реже и реже, и если бывают ещё прискорбные примеры, то всё же число их несравненно меньше, чем было прежде. Некогда человек выходил из дому в ожидании встречи с врагом, поэтому он всегда принимал меры предосторожности. Характерным признаком нравов, времени и народа служит внешний вид вооружения, а также условия, при которых происходят столкновения. Прежде борьба завязывалась посреди улицы, перед толпой, которая уступала место борющимся, а теперь они прячутся; теперь смерть человека - это событие, производящее впечатление, а прежде на это не обращали внимания. Спиритизм унесёт последние следы варварства, прививая людям дух милосердия и братства.2
1 зд. "ничтожество" (древнеевр.)
2 Весьма достойны всяческого рассмотрения соображения о кодексе рыцарской чести, о дуэлях и человеческой обидчивости, приведённые Шопенгауэром в "Афоризмах житейской мудрости" - превосходной книге, к которой отсылаем читателя. (Й.Р.)