***
Доля только одна. Нет ей никакого исправления, нет и на деле. Только работой своей человек гордится. Работа приводит его к пониманию, кем он стал. Если он перестает дело делать, ему все становится постылым. Тот, кто нашел высокое предназначение, тому бог поможет осуществить. Доля человека растить детей и работу иметь по душе своей. Такое и правило, и смысл.
Только самые смелые пастыря ищут. И когда над ними смеются, они не ропщут, и когда их только винят, что время свое тратят, не сердятся, и когда оказываются в самих себе разочарованными, не заставляют путь свой. И миром правят. А мир им не указ, и мир им не наказание, и мир им не свет и не тьма, - а высокий удел, в котором и жить, и умирать бог назначил досконально.
Я свет свой направляю к ним, и помощь моя, но счастье им не обещаю. Нет в семье людей такого счастья, чтобы отдельно от меня жить и в меня верить. Сам я постоянно жду, кто придет ко мне на свет посмотреть божий, и о свете дать заключение. И прежде часто я людей видел со светом внутри, а сейчас не вижу. Говорю, часто видел, а сейчас не вижу. Потемнели люди, и поток ослаб. Когда люди не видят, я им не свеча, и не свеченосец. И на передел я всех тогда посылаю, и раку мою дам омыться, при деле божьем поставлю, кого кем - сам вспомню.
Самые долгие жизни не я перерезаю, не мне они отходят. Им жизни оставили свои их самые близкие родственники на доживание. И они спросят с них, все ли они так сделали, как надо было, и как они им свои части отослали.
Длинная жизнь трудна, когда труд не стал им верным помощником. Родители, живущие долго, место детей не должны занимать, и по себе их не судить, и речью не обижать, и вред не приносить.
Доживают до старости, только родственники кому свои жизни оставили умершие, части свои отдавшие. И жили бы, да не все, как сами хотели, вышло. Доля в руке господа. В руке смертного только свет пути, и тот, у кого как виден.
О самом неприятном скажу я. Когда умирают дети, то не свет и не тьма отобрала, а род их прерывает, чтобы не был тот ребенок, как нищете, так и горю отдан, и неправым и неверным признан, а только, чтобы, хоть часто я детей забираю, а только им я рай оставил, и только им я пастырь милосердный. И сам им я род веселый даю, и по семье я ихней их раздаю, где им мамы и папы счастье дают. Там и остальные люди, только телом они не люди, а умом выше людей, и светлые у них одежды. И сам часто я с ними беседую.
Одинокие люди потому одиноки, что есть у них другие мужья и жены на небе. Просто им они еще не открылись. Они им отданы на вечную любовь, на вечную любовь и счастье. Когда только им счастье придет, не ведают, в той ли, в этой ли жизни. Красота их бывает удивительна, и пленяют они сами любого, но сердца своего они никому не отдают, потому как оно уже отдано. То, что мне видно, людям не видно, и правила я устанавливаю, только что сам я установил. Зрячих немного, и светлых немного, разумных немного и счастливых мало.
В постели человек поддерживает единственную чакру, которая дает ему физические страдания, но на верхнюю чакру она никак не влияет. Ее она не поднимает. Свет к ней не проходит, только задерживает. Задержка делает невозможным поднятие доверия до уровня третьей чакры. Третья чакра остается единственной открытой для тех, кто считает секс главным в своей жизни. 3-я чакра задерживает восстановление до уровня высоких энергий. Человек, пребывающий в неведении остается на уровне 3 чакры.
За первое посещение моего дома, я признаю человека дедовой воле покорным. Ко мне его приносят родители. Когда человек приходит сам, ему я открываю 4-ю чакру, чтобы он увидел меня своим сердцем. А глаза ему пеленой закрыли, чтобы он о своей жизни сам подумал. Верит он мне, а я ему, когда говорит, что верует в меня и мое воскрешение. Дом мой ему открыт, и еда моя ему оставлена. По дороге ко мне я встречу его. До бога я доведу его, как мне он сообщит о своем желании. Доля человека в его руке. Ко мне дела его переводятся. Он опять приходит, я ему 5-ю чакру одеваю чехлом, чтобы помощь мою чувствовал, когда его гнев берет.
30 домов моих я посещаю еженощно, чтобы по поту и по крови дочерей моих обмыть их. А 50 домов, чтобы утешить вдов, и по ним узнаю имена сыновей, чтобы снять с них отцову долю, и 160 домов, чтобы научить меня видеть, и 160, чтобы слышать.
А тем, кто помочь моему дому решил, я отмерю время быстрым и полезным делом. Кому я становлюсь пастырем, я делаю 6-ю чакру открытой, чтобы свет мой проникал в глаза, и домом моим они считали дом свой, где я всегда рядом.
Поменять местами мои дома я не могу. Там где мне человек назначил, там я и живу. По земле веду я дома свои и детям Земли помогаю.Только честные люди постигают в сердце своем.
За работу и за дела свои, кто телу своему придают заботу, тем я чакру восьмую открываю - ту в которой находится монада. Она останется открытой то время, пока человек делает работу - ту, которой он потом отчитается передо мной.
А седьмая сама открывается у того, кто принимает сан, или по уму своему приходит, или по доле, либо по всевышнего воле, всеми тремя перстами помолившись, заходя в дом мой, принимает меня в своей голове как дом, который в голове всегда. И делается чакра седьмая открыта упражнениями, талантом, помощью церкви или долгом перед людьми. Нет на земле выше работы, чем оставлять свои таланты в служение роду человеческому. И род свой и дела, по которым судят его, назову я святыми. Очень приятно, что работу света и тьмы делают все, и мне и всем я высоко ее ставлю.
Исаак.
