***
Ждет каждого дорога к святым местам. Зримо ли, незримо ведет ангел человека к месту его. Здесь он правится ангелом. Кто при нем по имени, кто при нем по закону, а кто по воле своей ведет его. Нет человека без ангела, и нет праведника без поводыря. На страстях человеческих некого обвинять, тому, как сам себе дорогу выбирает.
Для голубой планеты путь светит в самом доме моем, для красной в сердце. Для синего моря назначаю я купание в свете моем.
Для господа все едино, кто стоит с тобой, и кто ответ свой держать с тобой вместе будет. Не подводи наставника своего. Не горюй, что не страсти, ни воли нет, а горюй, что в судный день на тебя он свиток свой предоставит, кому и где сделал что доброго, что плохого натворил. Даст он мне полный ответ, и законом я судить тебя буду. Гениев я особым судом сужу. Не для благого дела коли труд их был, то сужу строго. И сужу вероломного правителя, и сужу жестокого, кто свое племя не сохранил, не приумножил. А предателю сам я прах разметаю, да только и предателям род есть. Тому и дают они их, и мне не время искоренять его.
Простой дорогой идут пластом лежачие и умирающие. К ним я сам прихожу, на погост провожаю, и груди ихней вздох первым принимаю. Забираю с собой мечты несбывшиеся, долю непринятую и гордость ущемленную. Все обиды и надежды в мешок собираю, на суд выставляю, и прошу ангела ответ держать, за кем он смотрел, почему все не так как хотел вышло. И ангел суду моему сам ответит: "Неправеден был и нескромен, деток обижал, жену не оберегал, злобу выдавливал, пьянствовал, либо бил. Неправедной жизнью сам себя наказал." О том, кто примет его, отдельно скажу.
За дорогу постылых и нелюбимых, убогих и боязливых, скажу что нет у бога постылых и нелюбимых, нет убогих и боязливых. Та мера, что ему человеками присуждена, иная у бога. И постылый станет мил, и боязливый храбр, и убогий окрепнет, коли свои силы не на драку и свару тратил, и пел у храма, и звону моему кланялся, и в смуте не участвовал, и клевету не разносил. Того я праведником признаю, и семени продолжение его дам, и семьи укреплю. Кто сам с ангелом своим советовался и принимал свою судьбу, и не роптал, что богатым не стал и правителем не был. И лучезарным одеянием его награжу, тому как свет мой светлеет, когда люди добрые и мне покорные приходят. А свиток дел у него короткий, того что мало кому делов на обиду наделал. И с мнением ангела считаться буду, и признавать его правильным господу руководителем, а человеку советчиком. Тогда выше ранг назначаю я ангелу твоему. Не подводи его, а то рассердишь. Сам же корить себя будешь. Плавают ангелы в синем пространстве вокруг нас и все про нас записывают, а невидимы, тому что пелена на глазах ваших. И споры слышат и распри разбирают, и в голове стоят, когда спите. Донимать ангела бойся. Неровен час - рассердится. Где тебе понять, как все это делается - тому и не разумеешь. Ангельская песня звоном колокольным раздается, коли в ухе звенит. Не бойся, а спроси к телу либо к духу? А в правом ухе к телу, а в левом ухе к духу звенит и правду говорит. Спроси на спор, либо на мир. А кто угадает, тот и разгадает. Звон ангельский не потому тих, что его бы не слышал ты, а для того, чтобы прислушивался. Где колокольчик тенькнет, туда иди, а где рев - оттуда спеши.
На небе сонм ангелов и твоих пара, а твоих с парой еще несколько, и всего их трое - трое ангелов на каждого отвожу. Я имя Самиель сказывается для постоянного и присмотра, и контроля. Имя Ариель для господа сила, Уриель для рода и помощи, имя Азраиль для смертного часа. Имя Сераил ждет, кто неприкаянный бродит. Имя Рафаель для веселой сердечной любви. Какому ангелу служишь, тот и ведет тебя.
С часа зачатия встречает ребенка серафим и святитель, кто кого на род наставил. Имя именем, а род родом. Посмотри, как у людей ведется и поймешь, что именем сам не я называю, а родом я числю того. И род ангела своего для чад своих призывает. Длинный рассказ, тому не стану всех перечислять. Для смерти Азраила поставил, тому как первой трубою трубит , что час настал, и второй, что конец близок, и третьей время ухода оповещает. Стало быть, все его знать будут. Не строгий, и не сам определяет, а кто ему весть передаст о кончине кого, тому он и протрубит. Для Азраила все одно кого отправлять. Ему ни жизнь, ни смерть неведомы. "Чего вы плачете," - вопрошает, - " Судного дня боитесь? Так сами себе уготовили делами и проступками." Ждет каждого Азраил, и поворота нет.
Только кто в тоннеле застрянет, того он назад отправляет, того как смерти своей не заслужил человек, и права уходить не заработал. Того, что право это и привилегия предстать, когда готов уже.
О дороге в святые пределы не я решаю, а род устанавливает, потому как уже святые пути расписаны, и спрос есть за кого кто решил и поставил. Переправить то немногим дано, но скрепляю я. И я оттиск ставлю, а коли не поставлен, то и переставить можно, кого сам, кого ангелы, кого люди, кого род просит. Того и отсрочкой заставляю вернуться, либо даю отсрочку, у кого дети малые, либо дом небеленый, либо совесть нечистая, либо дело невыполненное. Все ангел считает и все записывает. Долг каждого -повиниться, покаяться и причастие принять. Перед смертью долги не священник отпускает, но смотрю, на что умирающий решится. Признает ли вину свою, да о чем думает на смертном одре. А кто не успевает, того сам я причащу, и сам отпущением грехов заниматься поставлю. Срок разный у всех. И вздох последний у кого кто принимает. Но дома ли, в поле на бранном, на родах, либо в пенатах пленных, а только у всех я один выдох последний принимаю. А благословение кому кто посылает, тому и отправляю.
Дом мой утехой для живых является, когда соборуют в путь последний, а мне то и есть что на пути его я встречу его. Зачем столько слез и плача, зачем горе и метание? Кому когда уходить - уж поставлено и печатью скреплено, и думами передумано. Спаси и сохрани вас, Господь.
Нетленною только праведников святых великих плоть остается людям в назидание и к поучению. Дорогою своею в другой мир уходят они. Не там, где все они содержатся, не там, где все смену рода переводят. Все, кто до него был, отпущенным грехам радуются, и путь новый себе строят - путь тот недалекий - на планеты другие род того святого переводится. За грехи всего рода своего отплатил жизнью своею праведной, и роду прощение даровано, и путь направлен, и мена смерти установлена.
Другой дорогой идут правители мира - по непрямой дороге в виде спирали. Вычищают их и к делу новому прикрепляют, тому как не всю жизнь им править, и не всю жизнь верховодить. И, как правило, снова все с начала начинают, если где что неправедное допустили. Домом им станет море, и в океане плавать начнут, и кто сьест их, когда на сушу и куда выберутся - то длинный путь предстоит. Нет правителя ни одного, кто свят был, но только, кто миру свою жизнь посвятил, либо врага пред меня поставил на суд мой, того я не наказываю и делом не сворачиваю. А в пенаты новые ссылаю, где сон его долгий, и сила собирается. И когда правым делом защиты просит народ его, снова его воплощаю. На ратный подвиг спят воины в покоях моих, и сон их долог, и мир спит, доколе кому свою злобу на кого выдавить захочется.
Годы идут, прежде чем снова великий воин рождается. Его я семилучевой звездой наделяю, либо розой, либо шестигранником, для какого племени назначаю. И спрятать тот знак неоткого. Только война сама все выявляет. До того нет на нем ни имени, ни приметы. Говорю, как поставлено и как пройдено.
