***
   
    Куда все уходят, когда умирают, я скажу отдельно, когда меня попросят. Доля человека соткана нитью, с которой он прикрепляется к одо. Одо есть предел, который установлен мною. Родители своим детям не могут устанавливать, и деды не могут, но род устанавливает, кому когда возврат делать.
    По своей воле не может человек умереть, и не должен сам себя отправлять. Не бери свою жизнь в руки свои. Кому когда умирать, пусть род зачеркивает.
    Доля может и перемениться, когда свои и рода своего грехи человек отмаливает. А отмаливает он тем, что посылает свой конус в пределы одо и оставляет там по первенцу астрал, чтобы видели, что его молитва принята и услышана, и согласен бог дать отпущение. Но то редко бывает, и когда происходит, тогда у человека свечение выделяется как свет из головы и изо рота, и из места между дланями, когда сближает их. И получается, что сам человек изменил долю свою. Мне он потом сам за всех ответ держать придет, и его я ставлю отцом его рода и отцом отцов его, и семьи его. И день его становится в тысячу лет. И пройдет тысяча лет, пока он назад вернется, и облик его будет царем, а сан святой, а забота о государстве, и талант воина и деятеля. А счет им я сам веду и полагаю им время и счастье быть миропомазанником. И миру даю их, когда сами они хотят выйти, для того что им, а никому, я не даю свободы столько, что многим она не по силам оказывается. Да только и там я их принимаю, и там я с них спрашиваю. И нет им от меня пощады, когда дело свое они предают. Тому я счет веду.
    Добрые дела и злые, все одинаково считаю. Тому как, кто им судия - только бог. Правителями мира я делаю тех, кто рождается с печатью лба: семилучевая звезда или кубическая роза, либо шестигранник, который звездой является самой сильной на небе.
    Нет народа, которого я избрал более еврейского. Того и доля его трудна, и пощады не знаю, но сила его не иссякнет, и род не прервется, тому как роль его поставлена мною, как быть правителями мира.
    Так я назначил, а кому то не нравится, пусть себя спросят, есть ли достойнее. И скажут, когда готовы они стать предо мною и потребовать своему народу такую честь. А тогда скажу я, что много народов и много добрых, а нет такого, чтобы себя мне посвятил и жил мне свят.
    Русскую нацию я принимаю, как поставленную спасать мир от дела неправедного, неприступного и неразумного, то дело - стать господу наперекор. Семьи, которые не поставляют священников, могут святыми быть, потому что свет излучают, и астрал посылают мне на совещание.
    Русскую нацию я поставлю как стража, украинскую как дом свой, белорусов как верных, молдаван как народ, который мне сам свои доли не дает.
    Украинца я ставлю к храму священником, белоруса для домашнего очага, русского как охрану, а поляка как обычаи соблюдающего, а румына как молдавана (тому и бедны, что не совещаются). На грузина я так поставлю, чтобы ему дать долю такую, что придут они к своему сану, как то и было, и сан будет высоким. А армяну дам практику и порядок, а всем народам Сибири малым и простым я покров открыл и длань простер, потому как простая святость сильнее мудреного уважения.
    У болгарина есть рука моя, у чеха смелость, у немца и венгра грамота, у Нидерландов и зимних - путь. А италийца я отдельно буду спрашивать, чего они с моим ликом не таятся от скверны и не пропускают меня в храмы свои, которые же мне и поставили.
    Для француза я огород посадил, для великобританца завел сад. А злится же Мальта за то, что не им я свет свой поставил. Ходит к турку крест, а креста моего не принимает. Для турка я тоже посох поставлю. Нет у меня на турка греха, и на византийца нет. А только шведские и бельгийские посты соблюдают правильно. Испанца и португальца я своими ушами и глазами назначил, а Африка работать будет. Серба я затирать не даю.
    Широко смотрят братья латиноамериканцы, только остатки уже им не отдавай, тому как порядок скоро и у них будет. Длинный путь ждет всех их, и покаяние.
    Кто у меня сам живет, того я постоянно проверяю. Может не так живут в Америке, как у всех, но только я поставил ее для созидания мирского, и так им и оставлю. Нет на Америку у меня греха, и нет наказания.
    Свет мой и дорогу видят Южный Свет и Австралия, не постигают как им повезло, что движутся они в другую сторону .
    Южная Америка спорит со мной, и верит и не верит. Не требую, чтобы принимали. Как то им надо, пусть так и веруют. Нет у меня греха на них, тому как я оставляю им свои свечи и платы, и помощь моя им о том как стать великими. Для любой страны я скажу, как я им поставил. Ты только спрашивай, и я отвечу
    Китай не мне отвечает, и Индия не мне, и рядом страны не мне. А только и там я своих узнаю и своим ответствую, и сила моя для них простирается.
    О ком я не сказал, так это о безумной моей злобе на тех, кто принимает ранг ислама и рангу ислама не подчиняется. Я совершу над ними свой суд, и Мохамед совершит, и сообщу всем, что нет нам противопоставления, потому как из мира одного мы, и одной судьбой заняты. И гости мы в мире этом, так же как и вы, а другим миром я веду вас, а Мохамед их. И после в одном месте все мы будем, том, где никто еще не был. А после все будем понимать, что все кто на Земле живут и жили так пойдут вместе, как ни я и ни Мохамед назначил, а суть миллионов путь.
    Прости, про то не сегодня я говорить буду. Живем мы все, а умираем не все и принимаем свой путь только те, кто принял здесь. Остальные не пройдут дальше и не вернутся. Каким будет путь, скажу не сегодня.