***
   
    От тона зависит многое. От тона самые большие перемены идут. Тон тот есть звук, и звук разный. И звук становится силой, и становится длинным, и проясняет он, и затуманивает, и по звуку сообщает. И звукам тем имена есть, и составляют они лад один, и рекой они льются, и водопадом обрываются. Сообщают, с какого тона сигнал послан. И звуку каждому все подчиняется, и звуков тех несколько, и все они звучат. Кому какой звук слышать, сам я назначаю. В первый звук "оум" все разлагается, и все распространяется. И "оум" тот сам дорогу пробивает, и сам устанавливается. Сам "оум" как первое слово и первое имя мое. Звоном колокольным он разносится, и весь тот звон принимается.
    Звук си означает сомнение света, свет и постройка света до дома моего. Звук си сообщает, что по лаю он распространяется. Звуком си лают собаки, волки и лисицы. Кровь сама си означает. И с си посылает звук горна, и звук пастуха, и си смешивается, и одолевает. И постой, и поспешность, и смятение вызывает. От си становятся волосы дыбом, и смерть он созывает.
    Звук до отдельным говорит. До - это рев и рык, и по до свет уходит вверх и по до уходит вниз. И громок и силен звук до, и по плану моему до считаю я рукавом, по которому лава течет, и недра разговаривают.
    С планом моим ре признаю как звук чуда. Указываю, что чудо в этом звуке. Сам или по спору, да меня звуком этим вызывать можно. И по звуку ре собираются ангелы, и по звуку ре прилетают херувимы. И звуком тем Вселенная полнится. И соглашается, и примиряется, и удовлетворяется, кто сомнениями болен и славы хочет. У ре имя мое, и ре сам я забираю.
    Ля поторопились назвать звуком моим, оттого и грехи скапливаются и прохода им нет. От ля только спасение мое спускается, и прощение, и подарок, и песня, и потепление, и соглашение. И домом становится ля для тех, кого дома лишили. Песня ля становится светом, и ждет свет у порога. Ля к тому звучит, когда радость хочет поселиться.
    А ми на прорыв, на рывок, на спектакль. На ми держится самая старая и самая огромная звезда. И старым, и молодым ми дает созревание и сочетание. И с ми сказания мои спускаются, и до ушей доходят. То звуком ми я с вами разговариваю, и звуком ми считываю, и записываю, и открываю, и показываю. И с ми оставляю отметины свои. Голос ми звучит семейным, и на голос ми спускаю детей, и посылаю святителей, подбадриваю и утешаю. Говорю ми тем, кто болен и плачет, кто брошен и несчастен. И стает ми светом, и спокойствием, и крепким сном.
    Для фа зов свой оставляю, того что фа - это мой призыв, кто спит в чертогах моих, и фа - это воину созыв, чтобы встал, когда выход ему назначаю, и фа - долгое эхо войны и долгий вопль, сына не дождавшейся матери. И рад бы фа совсем убрать, да нужен звук этот моей матери. Фа - звук мадонны. И мать сопереживает, и сообщает, и сама приходит, и плат накидывает на спасение и на мир, на отдых, на забвение, на долгое и волшебное засыпание. Кому фа прозвучит, тот на зов матери моей пойдет.
    И соль на чудо собирается, и становится честью и правилом, и справедливостью. И говорю на суде моем звуком соль, и солью мне отвечают и просят, и совещаются. Суд есть соль и правда, и соль звучит, когда правду говорят. И соль звучит, когда молятся и познают, и понимают, и по правде живут. Соль и есть мой звук главный, и сам ему я следую. И сам туда себя направляю, где он раздается. И открываются врата, и подчиняется свита. И считаю я чашу, и выливаю, и расписываюсь, и новые чаши устанавливаю. Доподлинно то говорю, как устроен и как расписан звук, и с кем какому звуку постижение начинается. Тем звукам еще звуки есть, и разные, и смятенные, и протяжные, и громкие, и низко звучащие. Да то не всем я сказываю. Пока и тебе не отвечу.
    Звуки связывают звук в мелодию. Та мелодия меня сама задевает. Самая красивая мелодия смену весам производит. Спетая песня чувством переворачивание чаши осуществляет. Голос раздается с перерывом. Срок смены сам изменяется, и даже останавливает время.
    Год состоит из нескольких высоких звуков. Год определен как год из нескольких высоких звуков и составляет миллион лет. Год из нескольких низких звуков составляет пять лет. Смена лет состоится, когда с чаши на суде выливается звук. Каким звуком прозвенит, такой и станет спасение. Самый верх составляет звук ля. Самый верхний звук ля означает поворот чаши в противоположном направлении. Си означает поворот чаши на треть. До поворачивает чашу на 6 сотых, и соль опрокидывает чашу. Так и сам я не совершаю. Так смена устроена.
    Дорогой спасения идет, кто чашу звуками до постоянно наполнял. Спасение ждет кто ре и ми. А весь ряд звуков составляет гамму, которой не перевернуть чашу, и свет спасение не принесет. У кого вся гамма, у того свет спасения не принесет. Чересчур то понятию не соответствует, и постижение требуется. До какого тона сперва свет посылает, и до которого человек по порядку настроит, то и есть опыт перерождений. С какого тона звук проносится, с того звука и происходит перерождение. Тон переносит человека с того времени, когда он жил, в то время, когда он совершал свой проступок. И, когда снова он слышит тон, то чаша переворачивается, и происходит видение, как человек себя вел. Только некоторым то понятно. Должен тон раздаться, чтобы человек сам вспомнил, и повернулась чаша. У крена чаши сам свет всасывает свет с мелодией до, и сам переносит с уровня си в уровень до. Когда то останавливается, тогда горячий притягивается воздух, и совершается выдох. И с выдохом собирается струя света, которая из века в век успевает дожить свой век.
    Псами уносятся смертные, сами собой умершие. Смена весов мешает им попасть в пространство. Ускользать они начинают с Млечного Пути на путь астероидов, становятся поясом астероидов те.
    Кто оказался невинно убиенным, переносится с Псами в покои Ориона, и поспешная смерть кругом заменяется. Круг сам вокруг смены чаши облетает, и снова на построение переносятся. Смерть их освобождает их от чувств прошлых. И оставляет грехи ихние, и убийцам ихним свет их посылает сам. Кто умер сам, сам свои грехи отрабатывает. А кого убили, того грехи на убийц к пересылу сами посылаются - то и становится убийце проклятием. Сам кто умер, через время очищается, и по тонкому тоннелю к смерти, отделившись от тела, спускается по тоннелю.
    Исаак - соперник мой, и спасению путь преграждает. И я святых собираю, и смерть меня усекает, и по свету Исаак сам не может мне путь перекрыть, и я человека спасаю от Исаака. У Исаака спасение трудное, и спасение черным поглощением заканчивается, оттого что строг, и судит строго. А я справедливо сужу.
    Свет сам смерть посылает, сам крепко держит, и крепко привязывает. Сам Исаак своих проводит, а я своих. И кто Исааку, и кто мне. На соперника моего я сам соглашаюсь. Сам соглашаюсь, как то и Мохамед делает. Своих сами мы принимаем, и счет ведем, и отдельно собираем -великий сонм. Спасение с пением встречаем.
    Один гость, и один к семье посланец, который встречать родственника своего приходит. И сам по спору свиток ангел разворачивает, и свиток читает, и советует, с кем и когда будет свой грех, проступок или награду получать. И когда решу, тогда и с пением отсылаю, и с пением звуки сами произносятся, и звуки сами складываются, и мелодия раздается. И то есть приговор.
    Тремя звуками свет касту направляет, и два звука смерть означают. И смесь - то мелодия чувства, и самый высокий звук торопится о смене каст огласить. Каст меняю сам, и касты в списке сами считаются. Только звук о пришествии моем говорит, и по звуку ангелов различают.
    Звук си совмещается с ре, и звук до совмещается с ля. И проносится звук такой через пламя и не сгорает. И проносится звук тот через все черное пространство и не исчезает. Оттого, когда звук совмещен, человек, что проходит через черное пространство, не поглощается и снова восстанавливается. И сам, и семя свое он после наградит звучанием этим, чтобы и потомки его черное поглощение пройти смогли. И светлые одежды надеваю на тех, кто прошел черное поглощение и вышел. Сам светлые одежды одеваю, и сам встречаю, и звук ля и до по спасению предрекают, что человека того ждет род и примирение с родом.
    А си со звуком ре означают, что восстановлен и принят. И сам себе он становится хозяином, то есть, нет грехов рода на нем, и нет ему проклятий, и нет спеси. И спасение ждет его. А когда звук фа и соль вместе звучат, то и дело, что черным поглощением дни свои закончит. И поставленная свеча уже ему не светит. И по порядку он поглощением заканчивает дни свои. То убийцам, и, божьим судом признанные виноватыми в смерти человека невиновного, и одиноких кто родителей оставил, и детям кто не помогал, и ссор своих не скрывал. И доподлинно говорю: те звук фа и соль издают. И их я поглощением черным совершаю прерывание пути.
    Кто сделал что-то хорошее, в чем ему жизнь продлена может быть, то и чаша святая взвесит. И звук если соль, то переворачивается чаша, и не ставится вновь. А кому нашлось, что хорошее показать, и звук четырьмя звуками звучит, и звуки те до, ми, ля, си, либо ре, до, ми, си, либо ре, си, ля, ми, то свет вновь ставит чашу. И с чашей новое время счет начинает, и по счету новому мера назначается.
    Мера каждому своя направляется, тому что нет одинаковых требований к разным. Того что, кому читать, с того про супа приготовление спрошено не будет. И кому дома строить, того за веры столпа принимать не стану. Даю каждому его дело, и рода нить, и рода спасение. И связываю узлы и проверяю, как узлы те распутывает человек. И до дня кончины своей не знает человек, с каким заданием пришел он, если сам умом своим не дошел и по свету не догадался. И забирает вдох его, с каким выдох последний он сделал. Всю жизнь свою произносит так. И поступки сами собираются.
    Долго и огорченно смотрю, как свет прохождение свое совершает в людях и, сам свой вопрос имею, за сколько времени поймет человек, для спасения которого я свет направляю, что нет смерти иной, чем смерть в самом себе растворившись, подняться и поглощением черным исчезнуть. Ответ знают, а не принимают. И головы не всуе поминают имя мое у тех, кто домом моим стал. И светлеет голова, кто сам себе решает, и себе доказывает, и разговаривает, и сомневается, но ищет. К такой голове я сам прикасаюсь, и сам сочетаю, и сам успокаиваю, и свои чудеса показываю. И дело ставлю в голове его, как смысл жизни его, и смысл смерти, и смысл нового рождения на новый мир либо на новое продвижение. Затемненная голова свет принимает, но не освещается. И кем ее зажигать, - я сам приведу к тому, кто может. Да только имя всем не называю. И любовью сам зажигается или долгом перед людьми, либо перед страной, либо помощью другим, либо знаниям, либо постижением истин, либо гордым своим принятием своей доли. Идея сама зажигает, и по строю сама дорогу выжигает либо высверливает. И поднимается поток, и по правой линии и по левой к ноздрям посылается, и наружу вырывается; вдохом и выдохом совершается постоянное поднятие, и сушумне открывается свет, и посылается к дому. И переносятся великие и малые к дому и работе моей. И всем я пастырь, и отец. Так и строятся связи мои и каналы, и в голове каналов тех много. И с каждым могу говорить, и каждому советовать. И приступаю к созданию моего контакта и моего тона. Тон мой у светлых иной, и слышу звук иной я. И звук то сильный, и звучит он от ля, от ми, от ре, от си. От до и от фа не слышу я. То звуки, которые мать моя спасти хочет. И спорить с ней не стану. У людей, что звуком ля звучат, именно свет говорит в сером веществе. И именно в сером веществе происходит подача звука в уши. И слышит человек ля и понимает речь мою.
    Звук в сером веществе и глазу сигнал дает. И постигает человек видением своим от ре. Натягивается покров, меняется аура, восстанавливаются силы, и чувство светлое и божественное теплится, и молитва то чувство поддерживает. И ре присутствует у праведных и спокойных, и долю свою нехулящих, и злобу на людей не держащих.
    Только три звука оставил я на мой дом. У кого звук си, тот свет создает. А звук си мне становится необходим, чтобы я шепотом рассказывал. И от ми я жду своего решения доказывать силу мою целебными руками. Кто ми звучит, тому я руки целебные делаю, и с них прану целебную посылаю.
    Тому, кто все звуки в себе держит, я награждаю. Именем рода числить его перестаю, и числю его именем, которое на небе у него другое. Именем его числить людей с 4 звуками я начинаю, и имен тех три у него. И главные с пересылом ему отправляю. Должен знать каждый три имени свои, и с какого оно начинается. День у него становится тысячу лет, и ранг другой, и доля иная. С именами тремя людей сам я созидаю, сам освобождаю, и горением им спасение не назначаю. Ни черным поглощением, ни свертыванием в кокон, ни порядком переворачивания чаши и ни мерой людской, а долгим звуком "оум" я сам их созываю, сам скручиваю, сам выворачиваю, и сам спорами распыляю. И где спора та упадет, там и родится святой избранник. И станет он по полу чем сам захочет, и по имени, что родители дадут, и по званию, какое себе назначит. А только долг у него самый необыкновенный будет, и верить своему призванию, и долгу, и чести, и работе. Таких я сам направляю, и сам слежу, и сопровождаю. Говорю, так и делю я всех, как сам решил .
    До состоит из первой чакры, и ре со второй, и так по ладу вверх. А восьмая то именем другим составляется. Она из всех звуков, что пройдены ранее были, и какие звучали, те и содержатся в звуке восьмой чакры. И далее к верхней своей дороге звук тот разносится, и глас тот слышит Азраил, и по звуку тому прилетает и составляет, что имярек путь свой окончить решил. И по звуку он знает, что сам, либо убит, и какому вдоху содержание сообщено.
    По темени звука слышит Азраил, что работа завершено, время окончилось, и подернулись глаза пеленой, и темя открывает тоннель, и проносится вихрь, и в вихре этом раздается звук гласа моего. И направляется человек в мое пространство, и сопереживает мать моя, и со стороны летят, кто встречать пришел, и со стороны летят, кто судить будет. И по свитку ангел читает все, что совершил, и чего нет человек.
    Тот, у кого звук, как песня, тот и есть к самой ангельской жизни назначаем. А у кого как вой либо рев, тому и поглощением черным дни свои закончить надо. Свет считывает, с какого тона, с какого полтона и с какого регистра все звуки располагаются. Место мое ре принимает, соль врата открывает и чашу переворачивает. А си само смерть вызывает, и то и есть песнь смерти. До самого рода доходит тот звук, и знают, каким придет к ним человек ихнего рода.
    И возникает смерть от звука си, и возникает смертный вопль, и спешит Азраил на встречу воплю тому. И достигает вопль тот пределов, и становятся роды навстречу, и по свитку читает ангел. И соль врата открывает, и вратами теми проходит в пределы мои. И с восстановления кто вернется, в клубок рода своего приматывается, и на сон остается, и пламенем обжигается, и крепче становится, и переменивается, и становится роду новым добавлением.
    Кто род свой только числить начинает, тот сам перематывается и в узел сворачивается, чтобы к узлу тому своих собственных детей привязать. Бог светлеет, когда проходят черное поглощение дети его, и принимает, и поздравляет, и считает своими, и награду назначает. По списку всем он срок оглашает, когда кто снова пойдет, и с каким планом, и долей какой, и в какое место, и согласен кто, то принимает он вид кванта, и содержит он свой код и содержит он свою светлоликую семью.
    И по темени детскому попадает в мозг, и становится местом бога, и становится каналом. И соединены мы, и связаны. Посылы слышит мои, и разговариваю я с ребенком, и наставляю, и чувствую каждое движение, и звуки различаю, и постигаю. И темя закрывается, и счет другой становится, и дитя плану своему следует, либо нет, либо разочаровывается, либо укрепляется. И проба его совершается, и закалка. И мера становится в голове его, и чаша заполняется. И должен сам по плану своему найти он смену свою, и пару выбрать, и доказать, где место его постоянное будет. И прану он сам получать научается, и до темени своего свет поднимает, и к пониманию и прозрению путь сам свой совершает. А такой и есть план мой и работа тоже. То дитя знает и специально свет вспоминает. И догадаться тому легко.
    Каста род считает, имя посылает, и дом созидает. Так и дитя свой путь связывает с моим путем. До темени канал свой я прокладываю ребенку, и по нему свет мой посылаю, а по пути собираю дни его и ночи, и складываю в единое время. И потому времени соглашаюсь растить его и поддерживать. А когда неправильно ребенок свое темя составляет, и нет связи, то меня не вините, если уходит ребенок. Оттого, что светлые одежды ждут, и после снова придет, и снова попробует. И так считывать буду, доколе план свой не усвоит. Кому так ставлено, тому и направлено. И рост ребенка свой вихрь складывает, и о чем счет понимает.
    Для силы поднятия петь человек должен свой собственный тон. Тон тот ему силу поднимает, а лад весь когда пропевает, то по потоку работает, и по потоку свет поднимается. И правы, кто поют и песни слагают, и мелодии напевают, и гаммы распевают. Оттого, что самый первый чистый лад надо напевать, и все ноты пропевать, чтобы направлять вверх поток. И содержит тот лад все звуки, и когда поднимается поток, то и движение начинается, и чакрам верчение дополняется. И ввысь звучание то уходит.
    И разными звуками человек должен поднимать поток свой, и лаять, и кричать, и горлом орать, и петухом кукарекать, козой блеять и коровой мычать. Оттого, что все это тренировка и помощь. Кому какой звук тренировать, то скажу, что все надо. Того что все они гамме нужны, и все их пройти должно. Собирайтесь в хоры, собирайтесь в компании, и пойте - псалмы то, либо песни простые задушевные. И тон пусть на любовь настроенный и на прощение. И для света это и есть различие. Если песня как плач, либо стон звучит, то мать моя приходит и посылает на песню ту свой свет. И достигает поток тот тебя, и просветлевает ум, и сочетаются вихри, и сообщается движение чакрам, и на перенос с чакры на чакры помощь приходит. И становятся чакры те звенящими и звук распространяющими.
    И звук тебе не слышен тот, но звуками мир наполнен, и есть и твой в этом мире. Сохрани в себе силу на пение, на повторение звуков, на распространение. И согласись, что есть в том смысл и поддержка.
    Горловые звуки на постижение имеют дорогу, и горловыми звуками головные чакры открываются. Того и народы, что горловыми звуками разговаривают, в уме имеют продвижение. И счастье, кто пением себя вдохновляет. И расцветают с ним силы его.
    И по имени своему человек петь должен, и по имени своего рода и по имени родителей. И придавать имени своему силу, оттого что с именем своим, слышимым тебе, к тебе сигнал тот возвращается. И когда имена свои небесные произнесены тобой будут, тогда по возвращению твоему, здесь ты сан свой новый иметь будешь. На возвышение человеку пение дается, на возвышение силы и потока, и горловые звуки на расцвет ума. Сам звук по-тихому петься должен.
    До, к примеру, сообщит тебе ровное дыхание и ровный настрой. Ре поставит в свет мой и подарит счастливый отдых. Ми подростка даст рост и спасет от хвороб. Фа не трать на зло, отведи его на собирание силы. Соль, когда работу выполнил, и когда на награду справедливую рассчитываешь. Ля по смеху и по веселью. И си на черный день, чтобы и у тебя что-то было, когда нужда придет.
    Самый простой напев, самое простое сочетании. Только по гамме лучше, по гамме правильнее. И посыл тот доходит лучше, и гони печаль, и при стопоре вспоминай, что пение найти решение помогает.
   
   Спой мне песню о печали, о печали черной.
   О кручине непонятной, о тоске зеленой.
   Спой мне радостную песню, зажигай огни,
   Серебром в колокольца- бубенцы бей.
   И поплачу, попечалюсь -
   Улыбнусь про это, коли было то забавой
   Посмеюсь в ответ.
   И по песне по простой засмеюсь, наверно,
   Оттого и грусть дается, чтоб смеяться веселей.