Письмо 27
МАГИЧЕСКОЕ КОЛЬЦО
Вам было бы очень трудно представить себе но одним моим словам разницу между
вашей жизнью и нашей. Начиная с различия субстанции, и не только субстанции
наших тел, но и субстанции окружающих нас естественных предметов.
Вас поражает выражение "естественные предметы" в применении к этому миру?
Может быть, вы воображаете, что мы превзошли Природу? Но нет существа и явления
вне пределов её. Да же Бог не составляет исключения. Природа есть.
Представьте себе, что вы провели шестьдесят или семьдесят лет в теле, которое
упорно склонялось к ожирению, становилось неподвижным и ревматическим до
потребности ложиться от времени до времени в постель для более или менее удачной
починки. А затем представьте, что вы внезапно переменили это тяжелое тело на
легкое и эластичное. Можете вы себе представить это? Должен сознаться, что для
меня это было бы очень трудно еще недавно.
Облекшись в эту легкую форму, которая светится достаточно сильно, чтобы
освещать пространство вокруг себя, когда ее не погашает более резкий свет
солнца, вообразите себя переносящейся с места на место, от одного человека к
другому, от одной идеи к другой. С течением времени даже привычка к питанию
замирает постепенно. Нам более не надоедает голод и жажда; хотя я, например, и
до сих пор подкрепляюсь от времени до времени легкой пищей, которую можно
назвать микроскопической в сравнении с мясными обедами, которые я истреблял на
земле.
А затем, нас более не мучает тысяча и одна мелких земных обязанностей. И к
тому же здесь более доверия к настроению другой души. Обязательства здесь не в
обычай — я говорю о связующих обязательствах. Обыкновенно — хотя бывают и
исключения — желания бывают взаимны. Когда мне хочется увидать друга, в это же
время и он испытывает желание быть со мной, и нас, естественно, несет друг к
другу. Общения здесь необычайно прекрасны, но и одиночество бывает также полно
очарованья.
По прошествии первых двух или трех месяцев я более не чувствовал себя
одиноким. Первое время напоминало мне рыбу, вынутую из воды. Почти все
испытывают это, кроме разве духовных людей, которые не связаны земными цепями
или земным честолюбием. Я так сильно боролся с идеей умирания, что мое новое
состояние казалось мне вначале бедствием, и я носился кругом под впечатлением,
что буду терять ценное время, которое могло бы быть с пользой употреблено в
борьбе и напряжении земной жизни.
Ко мне на помощь явился Учитель; но он был слишком мудр. чтобы няньчиться со
мной даже и в самом начале. Он напомнил мне несколько основных принципов и
предоставил применять их самому; постепенно, по мере того, как я овладевал этими
применениями, я овладевая и собой. И только после этого начала заниматься передо
мной вся красота и все чудо моего нового состояния, и я понял, что вместо потери
времени я приобретал огромный опыт, который послужит мне впоследствии.
Я входил здесь в общение со многими людьми, людьми всех ступеней умственного
и нравственного развития, и должен сознаться, что человек с совершенно ясной
идеей об истинном значении жизни и о возможностях эволюции — встречается здесь
так же редко, как и на земле. Нет, мы не делаемся внезапно всемудрыми только
потому, что меняем ткань своего тела.
Человек, бывший тщеславным на земле, окажется тщеславным и здесь, хотя в
последующей своей жизни самый закон реакции — если он перешел меру тщеславия —
может послать его назад скромным и даже застенчивым человеком, на время, по
крайней пока реакция не истощится.
Я часто жалею людей, которые проявлялись в жизни как рабы деловой рутины.
Многие из них не могут отделаться от этого и здесь, и вместо того, чтобы
наслаждаться, они снова и снова возвращаются к своим старым "делам" и тратят
время над различными задачами, тактическими или финансовыми, пока не приходят
почти в такое же изнеможение, как до своей "смерти".
Как вам известно, здесь есть учителя. Немногие достигают размера моего
собственного Учителя; но многие берут на себя помогать вновь появившимся душам.
Помощь предлагается всем, хотя принимается эта помощь не всегда. В таком случае
она предлагается снова и снова, ибо те, которые жертвуют собой для других,
делают это без надежды на признание или награду.
Если бы я вздумал писать ученый трактат о посюсторонней работу лет на
десяток, пока все мои факты не были бы распределены по местам и снабжены
ярлыками; а затем я бы начал с самого начала и продиктовал бы вам книгу такую
скучную, что вы заснули бы над ней, и мне пришлось бы подталкивать вас от
времени до времени, чтобы вы подобрали выпавший из вашей руки карандаш. Вместо
того, я решил писать вскоре после прихода сюда, и мои письма действительно
письма путешественника из чужой страны. Они передают его впечатления, иногда его
ошибки, а иногда его провинциализмы и местные предрассудки. Но, во всяком
случае, это не пересказ с чужих слов.
Мне приятно, что вы держите мою фотографию на вашем камине; это помогает мне
приходить. В фотографии заключена большая сила.
Недавно я набрасывал для вас картины на канве ваших сновидений, чтобы
показать вам ничтожество и тщету некоторых вещей. Вам известно, что мы можем
делать это? Возможность для так называемых мертвых влиять на живых огромна, если
только существует симпатическая связь. Я уже указывал вам, как охранять себя от
нежелательных влияний, и потому вам бояться нечего. Я всегда буду своевременно
предупреждать вас, если будет малейшая опасность с этой стороны. Я уже провел
вокруг вас магическое кольцо, через которое только самые могущественные духи
могли бы переступить, то есть не сам, а с помощью Учителя провел я этот круг. Вы
выполняете наше дело, и поэтому имеете право на наше покровительство. Что
"каждый работник достоин своей платы", эта аксиома верна в обоих мирах.
Только вы сами можете уничтожить поставленную преграду. Если бы вы по
неосторожности открыли доступ для нежелательных воздействий, мы поспешили бы ее
замкнуть снова. Из этого вы усмотрите, что я уже достиг некоторой доли
авторитета; да, а имею право сказать это уже и теперь. Вы удивлены?