Письмо II

СТРАЖ ПОРОГА


   

6 марта 1915

   Один из демонов показался мне начальствующим над остальными. Да и выглядел он не так, как другие, еще более самовлюбленный, еще более эгоцентричный.
   Когда мы оказались друг против друга, я завел с ним беседу, отчасти для того, чтобы удовлетворить свое любопытство, отчасти для того, чтобы усыпить его бдительность.
   — Кто ты? — спросил я его. — Ты кажешься главным среди себе подобных.
   Он гордо выпрямился.
   — Я и есть главный, — ответил он, — и здесь, и на земле.
   — И на земле тоже? — удивился я.
   Да, и на земле тоже, — был ответ. Потому что я — глубинная сущность человека, который велик среди людей, и этот человек послушен моей воле так же, как послушны его воле все остальные. Сказав это, он назвал имя человека, которое привело меня в изумление, но я не стану его здесь повторять.
   Если ты — злой гений человека, который все еще жив, — спросил я тогда, — то как же ты можешь действовать здесь сейчас самостоятельно, словно ты — отдельное существо? Почему ты не вместе с ним?
   — Ты не всё знаешь, — сказал он мне.
   — Я много чего не знаю, — согласился я, — так объясни же мне, если можешь; я хочу это знать.
   — Ну так знай же, — торжественно заявил он, — что я смог освободиться от сковывавшей меня земной формы, когда он признал меня своим наставником и начал поклоняться мне, как своему гению.
   — Он отпустил тебя? — спросил я.
   — Он освободил меня, признав своим Руководителем. Он знает еще меньше, чем ты, и потому называет меня именем, которое я презираю; но пока я царствую, имя мне безразлично. Или почти безразлично, — поправился он, — но тебе этого не понять, для тебя это слишком сложно!
   — Но и я не так прост, как тебе кажется, возразил я, — и встречал подобных тебе и раньше.
   — Подобных мне — может быть, но не таких, как я. Я — царь над духами.
   — Я разглядел твою корону, — сказал я, мне уже не раз доводилось видеть такие прежде.
   Во время этого разговора Учитель молча стоял рядом, но теперь я повернулся к нему с немым вопросом. Он отвел меня немного в сторону и сказал:
   — Когда человек слишком себя превозносит, он тем самым освобождает сидящего в нем демона. Обычно такому человеку кажется, что он подчинил себе демона и сам посылает его с поручениями сквозь Невидимый мир; но на самом деле демон командует им, а желания человека становятся не более чем отражением приказов демона.
   — И мне надо было самому увидеть это адское зрелище, чтобы усвоить этот урок! — воскликнул я.
   То, что тебе все равно так или иначе предстояло узнать, самому ли, или с моей помощью, ты теперь сможешь постичь на собственном опыте, — сказал Учитель. — Вот, ты уже увидел собственными глазами злого гения великого правителя.
   — Он очень силен, — признал я.
   — И сила его будет продолжать расти еще некоторое время, — сказал Учитель, — а затем он отправится в Геенну.
   — И когда это произойдет?
   — После того, как война окончится здесь, и на земле снова воцарится мир. Но прежде война должна закончиться здесь, а уж затем мир вернется на землю.
   — А что это будет за война? — спросил я?
   — Величайшая война всех времен, — ответил Учитель, — величайшая из всех, что когда-либо были и здесь, и на земле.
   — Когда она начнется?
   — Здесь она, как видишь, уже началась. И не отсутствуй ты так далеко, то знал бы об этом уже давно.
   — Действительно, я был слишком далеко, согласился я, — ангел показал мне много звезд, и я многое успел узнать.
   — Ангел хотел удержать тебя подальше от мира, чтобы ты набрался сил и как следует отдохнул, и смог бы теперь не только учиться, но и трудиться.
   — Что же я должен сделать? — снова спросил я.
   — Многое, — последовал ответ, — но прежде всего ты должен пробиться сквозь астральный мир к земле, чтобы помочь своим европейским друзьям, которым угрожает опасность.
   Скажу только, что гораздо легче переплыть Геллеспонт, чем пробраться сквозь скопище дьяволов, но мне это удалось. Еще год назад у меня, возможно, ничего бы не получилось, поскольку силы добра были тогда намного слабее, нежели сейчас. У добра и зла, как и у моря, бывают свои приливы и отливы. Тогда было время прилива для зла.
   Одного своего друга, которому угрожала опасность, мне удалось спасти; другой же, как я убедился, пока был вне опасности.
   Но вернусь пока что к морю ненависти. Преодолевая его, я совсем изнемог, но тут появилось Прекрасное Существо, так долго служившее мне проводником в недавнем прошлом, и шепнуло мне кое-что на ухо. Оно стремилось подстегнуть мое честолюбие.
   — Ты можешь стать летописцем этой великой битвы, — сказало Существо, — конечно, если сможешь добраться до земли.
   Пусть вас не смущает слово "честолюбие". Честолюбие бывает разным, и если под этим словом подразумевается искреннее желание лично участвовать в благородном деле служения, то не так уж важно, назовем ли мы его честолюбием, или как-то иначе, главное, чтобы за ним стояла любовь.
   

   

Hosted by uCoz