Спиритизм заставляет нас различать двоякого рода материализацию. Есть материализация невидимая для нормального человеческого зрения, с единственным нам известным физическим свойством, состоящим в отражении или испускании световых лучей, не действующих на нашу сетчатую оболочку, но действующих на чувствительную фотографическую пластинку; полученный таким путем результат я предлагаю называть фотографией трансцендентальной, чем сразу определяется понятие, о какой фотографии и о каких явлениях идет речь. И есть материализация видимая, с такими ей присущими физическими свойствами, которые вообще принадлежат человеческому телу. Я полагаю, что если б нам удалось доказать достоверность существования первой, то мы приобрели бы твердую основу для допущения возможности второй; ибо раз существенный факт возможности медиумического внетелесного образования, т.е. чего-то образующегося вне тела медиума, хотя и неуловимого для нашего обыкновенного глаза, но тем не менее чего-то реального, материального, будет установлен, тогда признание видимой и осязаемой материализации будет уже только вопросом о степени материальности.
    Вот почему я придаю исключительное значение фотографическим опытам, произведенным г. Битти в Бристоле (Англия) в 1872 и 1873 годах. Эти опыты по обстановке своей вполне отвечают условиям, поставленным Гартманом. Я знал лично г. Битти и получил из его рук коллекцию тех фотографий, о которых буду говорить и часть которых прилагаю здесь в 16-ти фототипиях. Прежде он сам был профессиональным фотографом, но уже не был им, когда производил эти опыты.
    Мы имеем четыре документа, относящиеся до этих опытов. Первое письмо г. Битти, напечатанное в «Британском журнале фотографии» («British Journal of Photography»), в номере от 28 июня 1872 года, и также в лондонских «Фотографических Новостях» («Photographic News»); оно перепечатано было в «Medium» от 5 июля 1872 года; второе письмо г. Битти, самое пространное, напечатанное в лондонском журнале «Spiritualist» от 15 июля 1872 года; третье письмо г. Битти, напечатанное в «Британском Журнале Фотографии», в номере от 22 августа 1873 года, перепечатанное в лондонском «Spiritual Magazine» за ноябрь 1873 года и в «Medium» от 29 августа 1873 года; и свидетельство постороннего лица, доктора Томпсона, постоянного участника этих опытов, находящееся в письме, напечатанном в лондонском журнале «Human Nature» (1874, p. 890).
    Прежде справимся о личности г. Битти, отвечает ли она высказанному г. Гартманом требованию, чтоб то был «исследователь, не возбуждающий ни малейшего сомнения»?
    Вот отзыв, который был дан о нем г. Тейлором, издателем «Великобританского Журнала Фотографии», в номере этого журнала от 12 июля 1873 года, и который я заимствую из «Spirit. Magazine» (1873, p. 374): «Всякий, кто знает мистера Битти, охотно засвидетельствует, что он рассудительный, искусный и сведущий фотограф; что он далеко не из числа тех людей, которых было бы легко обмануть, особенно в делах, касающихся фотографии, и совершенно неспособный обманывать других; а между тем он выступает с сообщением об опытах, произведенных частью им, частью в его присутствии, и из этого сообщения вытекает (если только что-нибудь из него да вытекает), что, в конце концов, в спиритической фотографии что-то да есть, - что, по крайней мере, фигуры и предметы, невидимые для находящихся в мастерской и не вызванные самим оператором, проявились на пластинке с такою же, а иногда с большею отчетливостью, чем сами сидевшие пред аппаратом». И таково было доверие к г. Битти, что журнал нисколько не затруднился напечатать у себя те письма г. Битти, в которых он описывает свои странные опыты.
    Первое письмо г. Битти было напечатано в другом специальном английском журнале - «Фотографических Новостях» со следующей заметкой от редакции: «Мистеп Битти, как многим из наших читателей известно, - старый и чрезвычайно опытный фотограф-портретист и джентльмен, в искренности и честности, а равно и в искусстве которого никому и в голову не придет усомниться. Заинтересованный вопросом спиритизма и убежденный в подложности всех виденных им спиритических фотографий, он решился исследовать этот предмет собственным опытом. Результат найдется в его сообщении. Следует заметить, что в данном случае опыты производились честными исследователями, хорошо знакомыми с фотографическими приемами и случайностями, для своего собственного удовлетворения, причем всякая возможность ошибки или обмана была тщательно устранена. Результат получился совершенно неожиданный - изображения, вовсе не схожие с теми обычными привидениями, которые так тщательно воспроизводятся на подложных спиритических фотографиях. Что касается до причины или источника этих изображений, то мы не можем дать никакого объяснения». (Взято из «Medium», 1872, р. 257.)
    Перейдем теперь к описанию опытов словами самого Битти. Вот первая половина письма его в «Британский Журнал Фотографии», в котором описываются начало и постановка опытов:
    «В продолжение многих лет мне случалось тщательно наблюдать те странные явления, которые, за недавним исключением, не считались в научном мире достойными исследования, но теперь они насильственно выдвинуты вперед и взывают к честной, точной проверке своего действительного существования.
    Несколько времени тому назад г. Крукс доказал, что при известных условиях проявляется механическая сила, которую он назвал «новою» и которой он дал особое название.
    Если ли же учение о «единстве силы» истинно, то, заполучив силу, мы имеем и всякую; если также истинно, что мгновенно задержанное движение превращается в тепло, свет и химическое действие и обратно, - то в силе, отрытой и доказанной г. Круксом, мы имеем зараз источник и электрической и химической силы.
    Но я не один из тех, кои полагают, что всякое изменение есть только результат силы, а не цели. Я поэтому вынужден к моему понятию о силе присоединять элемент разумности - сила как таковая не имеет бытия отдельного от разумного начала. Опыты, которые я теперь намерен описать, быть может, и не новы, но результаты их (я не прибавляю: «если только они верны» - я знаю, что они верны) доказывают очень многое, а именно, что при данных условиях проявляется невидимая энергия, способная вызвать сильное химическое действие; но это не все: эта самая энергия управляется разумностью иною, чем, видимо, присутствующих лиц, так как вызванные образы не могли быть результатом мысли этих присутствующих.
    Без дальнейших вступительных слов я перехожу к описанию опытов.
    Я имею в Лондоне приятеля, который однажды, бывши у меня, показал мне так называемые «спиритические фотографии». Я ему тотчас сказал, что они не были таковыми, и пояснил ему, каким образом они были сделаны; видя, однако, что многие верили в возможность подобных вещей, я сказал, что не прочь сделать несколько опытов, так как я знал одного хорошего медиума - г. Бутланда. После некоторых переговоров он согласился уделить некоторое время на попытку. Затем я условился с г. Жости (фотографом в Бристоле) относительно позволения производить опыты в его помещении после 6 часов вечера и заручился доктором Томпсоном и г. Томми в качестве ассистентов. Все манипуляции я проделывал сам, за исключением открывания объектива - что делал г. Жости.
    Камера, с объективом Росса, была такого устройства, что можно было иметь три негатива на одной пластинке. Свет был затенен, чтобы можно было продолжать выставку до четырех минут... Фон был обыкновенный, ежедневно употреблявшийся, темно-коричневый и стоял вплоть к стене. Медиум сидел к нему спиной, с маленьким столом перед собою. Д-р Томпсон и г. Томми сидели с одной стороны за тем же столиком, а я, во время выставки с другой». (См. табл. I, и другие.)
    Далее в письме следует описание опытов, но весьма краткое: поэтому я заимствую его из письма Битти в «Спиритуалисте», где оно гораздо подробнее.
    «Первый сеанс - девять выставок - без результата. Второй сеанс неделю спустя - результат при девятой выставке; если бы ничего не получалось, мы решались бросить дело; но при проявлении последней пластинки моментально выступило какое-то изображение (имевшее неопределенное сходство с человеческой фигурой). После немалых обсуждений мы нашли, что полученный результат не может быть отнесен ни к одной из тех погрешностей, которые столь обычны при фотографии. Это побудило нас продолжать опыты. Замечу, между прочим, что г. Жости до этой самой минуты смеялся при одной мысли об этих опытах, хотя результат, полученный на втором сеансе, несколько озадачил его.
    На третьем сеансе на первой пластинке ничего не получилось, на второй же - результат при каждой выставке; после первых двух - светящийся бюст, со сложенными накрест и приподнятыми руками; после третьей - то же изображение, но удлиненное; впереди фигуры и над нею какое-то странное коленчатое изображение, изменяющееся в размере и положении при каждой выставке на той же пластинке. При следующей съемке фигура приближается к человеческой, а изображение над нею превращается в звезду. Эта видимая эволюция продолжается еще при следующих трех выставках, и звезда получает очертание головы Покуда мы были заняты одною из выставок этой серии, г. Жости сидел возле камеры на стуле для открытия объектива. Мы вдруг услыхали, что закрышка выпала у него из рук; взглянув, мы увидели, что он был в глубоком трансе, из которого он очнулся в испуге и большом возбуждении. Когда он несколько успокоился, он сказал, что последнее, что помнит, это белую фигуру перед нами и просил, чтобы мы тотчас осведомились о здоровье его жены - ему казалось, будто это она стояла перед нами). После этого инцидента г. Жости был до того суеверно напуган, что не хотел даже дотронуться до камеры или кассетки; но зато он более и не смеялся.
    На четвертом сеансе получились еще более удивительные результаты. Сперва мы получили изображение конуса длиною в три четверти дюйма, с более коротким конусом над ним; при второй выставке эти изображения испускают лучи по сторонам; при третьей большой конус принимает форму флорентийской фляжки, а второй - образ звезды; при четвертой выставке появляются те же изображения, с дубликатом звезды вдобавок; при пятой результат таков, как если бы зажженная проволока магния была опущена в каждое из этих изображений - звезда превратилась как бы в светящуюся летающую птицу, а фляжку точно разорвало, это как бы взрыв света (см. табл. I фот. 1-4).
    На пятом сеансе у нас было восемнадцать выставок, и без всякого результата: день был очень сырой.
    На шестом сеансе, в субботу 15 июня, мы получили весьма странные результаты, как физические, так и спиритического характера. Я постараюсь в точности описать их. Двенадцать выставок не дали ничего. Затем Бутланд и г. Жости впали в транс, и от этого транса Жости в течение всего вечера не мог вполне освободиться. Он повторял про себя: «Что это такое!.. Мне нехорошо... Я точно связан»... Он явно испытывал тупое стояние полутранса. При следующей выставке ему поручено было открыть объектив. Сделав это, он быстро Дошел и стал позади нас; это нас удивило. Когда время истекло, он побежал и закрыл объектив. И на этой пластинке выступила белая фигура впереди него - видна только его голова. Но до сего времени он не хочет верить, чтобы он вставал и стоял там; он, очевидно, действовал по внушению в состоянии транса. При следующем опыте г-жа Жости сидела с нами, а д-р Томпсон - при объективе. Во время сидения г. Жости сказал: «Я вижу туман, совсем как лондонский туман». При передвижении пластинки для второй выставки он сказал: «Теперь я ничего не вижу - все бело», и он протянул руки, чтобы убедиться, что мы тут. При передвижении третьей части пластинки для третьей выставки он сказал, что видит опять туман, а г. Бутланд заметил: «Я вижу фигуру перед собою». Прошу заметить, что эти заявления были сделаны во время выставок. Как только я коснулся пластинки проявителем, результат оказался крайне, более того, непостижимо странным. Первая часть пластинки вышла покрытой ровной, полупрозрачной туманностью, а нормальные изображения оказались нейтрализованными или уничтоженными; таким образом не только одно действие было вызвано, но и другое было остановлено; на следующей части пластинки туманность сделалась совершенно непроницаемой; на третьей - легкая туманность и фигура, как видел г. Бутланд. (См. табл. IV фот. 2 и табл. III, фот. 4.)
    На седьмом сеансе шестнадцать выставок дали только один результат: какая-то фигура вроде дракона; не понимаю ее значения. Затем последовала интересная серия, в которой пластинки были покрыты странными огоньками, каждый раз подробно описанными обоими медиумами во время выставки - относительно их числа, места и светлости.
    Еще был последний сеанс 22 июня, на котором присутствовал г. Джон Джонс из Лондона. Г. Жости страдал сильной головной болью, а г. Бутланд был очень утомлен от дневных занятий. Двадцать одна выставка - и только три результата: на одной только световое пятно, на других двух точно вязанки или пучки, правильно сложенные, с ясной чертой впереди и световыми лучами позади.
    В этом отчете я дал, насколько мог, как бы абрис наших опытов. Во время их производства многое случилось, что надо было видеть или слышать. Они были предприняты для нашего личного удовлетворения. Всякие осторожности против неуместного вмешательства были приняты. Мы вели свое дело внимательно, добросовестно. Результаты нас хорошо вознаградили, если б мы ничего более и не получили. Я прилагаю вам при сем серию этих фотографий. Я уверен, вы тотчас же усмотрите их огромное значение в научном отношении. Допустим, что вместо этих изображений мы получили бы портреты: я очень опасаюсь, что как бы ни было высоко наше личное удовлетворение, но в таком случае посторонние люди отнеслись бы к нашим опытам иначе и мы напрасно бы надеялись, чтоб нам поверили.
    Насколько виденные мною до этого фотографии подобного рода носили на себе самих доказательства того, каким образом они были изготовлены, настолько, я надеюсь, вы немедленно увидите при тщательном рассмотрении, что эти изображения в целом своем составе носят на себе самих доказательства их странного и необычайного происхождения. В продолжение всех наших опытов мы получали через столик точные указания относительно света, времени открытия и закрытия объектива. Всю фотографическую работу я делал сам. Изображения выступали мгновенно, задолго до нормальных; это указывает на особенную силу проявляющейся тут энергии».
    Краткие свидетельства г. Томми, участника всех опытов, и г. Джонса, бывшего на одном сеансе, помещены в «Medium» от 5 июля 1872 года.
    В третьем письме своем, помещенном в «Фотографиком Журнале» в 1873 году, г. Битти после интересной всгупительной заметки, описывает новую серию опытов, изведенных им в этом году с теми же участниками; регаты, в общем, были однородны с предшествовавшими; о тех же, которые представляли замечательные особенности, я упомяну ниже на своем месте.
    Теперь я приведу здесь упомянутое выше письмо д-ра Томпсона, написанное им по запросу сотрудника журнала «Human Nature» в 1874 году, следовательно, еще под свежим впечатлением наблюдавшихся явлений. Не говоря о том, что сообщение Томпсона весьма обстоятельно и пополняет описание г. Битти различными интересными подробностями, но как свидетельство постороннего лица, постоянного участника этих замечательных опытов и к тому же опытного фотографа-любителя, оно имеет в данном случае особенную цену. Поэтому я и цитирую его здесь целиком. Г. Томпсон пишет:
    «Когда, года два тому назад, публика интересовалась предметом спиритических фотографий, приятель мой, г. Битти, обратился ко мне с просьбой пособить ему при некоторых опытах, имевших целью разрешить вопрос о возможности подобного факта, так как все, что г. Битти видел до этого, носило на себе более или менее ясно следы обмана. Эти опыты были предприняты нами единственно для нашего личного убеждения, ибо мы оба вообще интересовались спиритизмом, а этой отраслью в особенности, так как каждый из нас занимался фотографическим делом почти 30 лет - г. Битти, когда был его главным представителем в Бристоле, а я как любитель.
    Один общий друг, благодаря медиумизму которого мы часто бывали очевидцами различных явлений транса и на чью честность мы могли вполне положиться, любезно предоставил себя в наше распоряжение. Мы начали наши опыты в середине июня 1872 года, собираясь раз в неделю в шесть часов вечера (занятия медиума вынудили нас остановиться на таком позднем часе). Объектив, употреблявшийся нами, был от Росса, с фокусным расстоянием в 6 дюймов, а камера - одна из тех, которые употребляются при обыкновенных фотографиях маленького размера (так называемых визитных карточках), с кассеткой, допускающей три снимка на одной пластинке; серебряная ванна помещалась в фарфоровом сосуде. Фон был обыкновенный, сделанный из холста, натянутого на раму и окрашенного в цвет средний между коричневым и серым. Каждый сеанс мы начинали с того, что садились вокруг маленького стола, который своими движениями давал указания, как поступать. Следуя этим указаниям, мистер Битти занимался приготовлением и проявлением большей части пластинок, тогда как я заправлял выставкой, продолжительность которой постоянно определяясь движением стола, за которым сидели все остальные, кроме меня.
    Пластинки вынимались из ванны (заготовленной для вечерних опытов) как придется, без всякого определенного порядка. Я считаю важным упомянуть об этом обстоятельстве, так как оно лучше всего опровергает многие, если не все, возражения, приводимые против неподдельности этих фотографий. К предосторожности в выборе пластинок присоединилась еще и другая - медиум не вставал из-за стола, исключая только те случаи, когда ему предписывалось присутствовать при проявлении; таким образом, знать, какое именно изображение получится на данной пластинке, если думать, что пластинки были заранее обработаны, - становилось совершенно невозможным, а между тем медиум описывал нам эти изображения в мельчайших подробностях. Наши сеансы продолжались обыкновенно немного более двух часов. При первом опыте мы сделали девять выставок, не получив ничего необыкновенного.
    Неделю спустя мы снова собрались, но после восьми одинаково неуспешно сделанных выставок решили прекратить дальнейшие опыты, если и девятый раз не даст более благоприятного результата. Но только что мы приступили к проявлению девятой пластинки, как на ней почти мгновенно выступило какое-то странное очертание, довольно похожее на человеческую фигуру в наклонном положении. Когда мы собрались в третий раз, на первой пластинке ничего не получилось, да и, вообще, и на всех последующих сеансах первые выставки не вставляли ничего особенного. Но на второй пластинке в этот третий вечер получилось замечательное изображение, похожее на очертание верхней половины женской фигуры; то же изображение, но более удлиненное, получилось и на третьей пластинке. После этого, вместо очертаний головы, у нас стали получаться все более или менее звездообразные фигуры. В начале нашего следующего сеанса у нас было двенадцать неудачных попыток, но затем когда начались проявления, мы увидали, что фигуры переменили характер и стали принимать форму конуса или бутылки, становясь светлее по мере приближения к центру. Эти светящиеся конусы появлялись неизменно на лбу или на лице медиума и сопровождались обыкновенно звездою или светлым пятном над самой его головой. В одном случае было две таких звезды, из которых одна была гораздо тусклее другой и частью исчезла за ней. Эти фигуры в свою очередь уступили место другим, и конусы и звезды превратились как бы в птиц с распущенными крыльями, а светлые прежде края очертаний стали незаметно сливаться с темным фоном.
    В следующий вечер, когда мы опять собрались, двадцать одна выставка не дала никакого результата. Тут, в первый раз, медиум начал говорить в трансе и описывать виденное им в то время, когда пластинки были еще в камере, и описания его оказались вполне согласными с полученными потом изображениями. Раз он вдруг воскликнул: «Я окружен густым туманом и ничего не могу видеть». При проявлении пластинки, бывшей в это время на выставке, на ней ничего не было видно, вся поверхность была застлана туманом. Вслед за этим он описал человеческую фигуру, окруженную туманом, и, проявляя пластинку, мы разглядели слабое, но вполне явственное очертание как бы женской фигуры. Другой раз, в прошлом году, когда мне случилось сидеть за столом, он описал женскую фигуру, стоявшую подле меня, очертания которой ясно выступили при проявлении. Начиная с этого раза почти все получаемые изображения были им описываемы во время выставки и всегда с одинаковой точностью и подробностью. В прошедшем году явления стали более разнообразны по форме, чем прежние, причем одно из самых любопытных представляло светлую звезду, величиною с трехпенсовую серебряную монету, в середине которой помещалось изображение бюста в медальоне с краями, резко обозначенными темной полосой; о явление тоже было описано медиумом. В течение этого же сеанса он вдруг обратил наше внимание на яркий свет и указывал на него. Он удивлялся, что никто из нас не видит этого света. При проявлении пластинки на ней получились световое пятно и палец медиума, указывающий на него.
    Рассматривая всю серию этих фотографий, нельзя не заметить, что большей частью представляемые изображения подвергаются точно постепенному развитию; начиная с небольшой светящейся поверхности, которая постепенно увеличивается в размере, они изменяются и в очертаниях, причем это последнее изменение часто происходит от слияния двух, вначале самостоятельных, фигур.
    В продолжение наших опытов г. Битти часто обращал внимание на быстроту, с которой эти фигуры выступали при проявлении и притом гораздо раньше остальных, нормальных, изображений. Ту же особенность заметили и сообщили мне и другие лица, занимавшиеся подобными же опытами.
    Нередко в конце сеанса, когда света было уже очень мало, при проявлении пластинок мы не замечали на них ничего другого, как только отпечатки этих невидимых для нас световых образований, - обстоятельство, доказывающее, что световая сила, действовавшая на пластинку, хотя и не влияла на глаз наш, но была велика; в сущности, мы работали в темноте, так как видимый свет, отражавшийся предметами, находившимися в комнате, не производил на чувствительную пластинку никакого действия. Это обстоятельство навело меня на мысль постараться проверить, не имеет ли ультрафиолетовый луч спектра какое-нибудь влияние на происхождение подобных изображений; с этой целью я предложил в том направлении, где медиум описывал появление света, выставить бумагу, пропитанную каким-нибудь веществом, обладающим флуоресценцией. Для этого я взял лист пропускной бумаги и половину его напитал раствором хинина, оставив другую половину нетронутой для того, чтобы лучше видеть, какое действие могло бы произойти вследствие присутствия хинина. Мне не удалось быть на сеансе, на котором проделали этот опыт и который был нашим последним; но г. Битти выставил бумагу, как было предложен мною, не получивши, однако, никакого результата»
    Как мы видим из предшествовавшего, г. Битти для производства своих опытов составил небольшой приятельский кружок, из пяти лиц всего, между которыми находился один медиум, г. Бутланд; следует заметить что это не был медиум для физических явлений и материализации, но медиум для транса (см. подробное письмо г. Битти, напечатанное в «Спиритуалисте» 15 июля 1872 года), следовательно, медиум, у которого подобные явления обыкновенно не происходят, и г. Битти, приглашая его, не имел никаких шансов для успеха, не имел даже понятия о том, какого рода явления могли бы произойти при данных условиях; поэтому и результаты получились, сравнительно говоря, слабые, неотчетливые; но для г. Битти, жившего в Бристоле, не было выбора, а так как г. Бутланд был его короткий приятель, то он и мог рассчитывать на его любезность. Опыты состояли в том, что кружок усаживался для сеанса за столик, наперед установленный в фокусе фотографического аппарата, объектив которого по данному столиком сигналу открывался одним из участников сеанса.
    Оба письма, адресованные Битти в фотографические журналы, были помещены мною целиком в «Ps. Studien» (1878, S. 337, и 1881, S. 254); они поэтому не ускользнули от внимания г. Гартмана, и он упоминает об них на с.. (рус. пер.); он называет эти явления «световыми» и приписывает их «эфирным вибрациям высшей преломляемости». Но выражение «световое явление» весьма неопределенно. Так, Гартман говорит далее: «Определенные формы обнаруживаются и в медиумических световых явлениях, но это большей частью (??), так сказать, формы кристаллические или, по меньшей мере, неорганические, напр.: звезды, светлое поле с мерцающими на нем | точками или фигурами, имеющими более с электрическими фигурами из тонкого порошка или звуковыми фигурами Хладни, чем с органическими формаами» (с. 62). Сам Гартман фотографий г. Битти не видал, и на те слова Битти, которые не вяжутся с его объяснением и где говорится о человеческих фигурах, он внимания не обратил; но теперь, когда хоть часть упомянутых фотографий мною увековечена и читателям моим доступна в прилагаемых фототипиях, для всякого становится очевидным, что если мы и имеем тут дело в некоторых случаях как бы с «неорганическими формами», то никак не с кристаллическими и не с электрическими или звуковыми фигурами, отличающимися правильностью и симметричностью, а в других случаях уже, несомненно, имеем дело с такими образованиями, которые стремятся принять форму органическую, именно - человеческую. Достойно замечания, что вначале (см. табл. I фототипий) процесс образования имеет два центра развития; мы видим два светящихся тела: одно, образующееся в области головы медиума, другое - в области груди. На табл. II виден медиум, сидящий посередине; справа от него сидит г. Битти, а слева гг. Томпсон и Томми. На табл. II и III соединение частей, по-видимому, закончено, и мы видим формы, которые нельзя сравнить ни с чем иным, как с формами человеческими. Кроме того, г. Битти прямо говорит о сеансе, на котором «три выставки сряду дали изображение светящегося бюста с сложенными накрест руками»(«Ps. Studien», 1868, S. 339), также и другие выражения его, как-то «процесс развития совершенной челоческой фигуры» (ibid.), «светящийся образ, опирающийся на одну сторону» (см. фот. 10), «темная фигура с длинными волосами, протягивающая руку свою» («Ps. Stud.», 1881, S 156-157), - не оставляют в этом сомнения. Г.Томпсон также говорит о получавшихся неоднократно изображениях человеческой фигуры. Из этого мы можем заключить, что мы имеем тут дело не просто с «световым но с образованием какого-то вещества, невидимого для нашего глаза, и которое либо само является источником света, либо отражает на фотографической пластинке такие световые лучи («эфирные вибрации высшей преломляемости»), которые не действуют на сетчатую оболочку нашего глаза. Что тут идет дело о каком-то веществе, видно из того, что оно или в такой степени уплотнения, что совершенно закрывает участников сеанса, или, наоборот, в такой степени разрежения, что фигуры лиц, сидевших за столом, и самый стол просвечивают сквозь появившееся изображение фигуры, как видно на табл. III, фот. 1-3; эта прозрачность еще более заметна на подлинных фотографиях. На той же таблице (фот. 4) участников сеанса не видно, но на подлиннике их легко разглядеть. Вместе с тем, несомненно, явствует, что это вещество одарено такой фотохимической энергией, что вызванные ею изображения, «выступают на пластинке совершенно отчетливо, в самый момент проявления, между тем как все остальные, нормальные изображения выступают позже - их приходится выжидать».
    Но в числе опытов Битти есть один, окончательно устанавливающий невозможность определения полученных результатов общим выражением - «световые явления», так как появившаяся на пластинке форма - черпая. Вот подлинные слова Битти из третьего письма его:
    «После разных неудач я приготовил последнюю пластинку для вечера - было уже 7 ч. 45 мин. Как только все было готово, медиум заявил, что видит на заднем фоне темную старческую фигуру с протянутой рукой; а другой, тут же присутствовавший медиум заявил, что видит светлую фигуру - и каждый из них описал позу этих фигур. При проявлении этой пластинки выступили и описанные фигуры, хотя слабо. Я не мог их отпечатать; поэтому я прежде перевел их на прозрачный позитив, а потом уже на усиленный негатив, с которого и мог отпечатать их. Вы можете видеть, какой странный получился результат. Темная фигура носит, по-видимому, характер шестнадцатого столетия; она точно в кольчуге и с длинными волосами. Светлая фигура неопределенна; в сущности, получилось только негативное изображение» («Ps. Studien» 1881, S.227).
    Но это еще не все. Эти опыты дали другой, замечательный результат. Изображения, о которых мы пока говорили которые воспроизведены в приложенных фотографиях, могут быть названы самостоятельными или оригинальными; но есть и другие, которые можно назвать искусственными. Так, Битти сравнивает их то с «короной, украшенной мечеобразными спицами», то с «блестящим солнцем, внутри которого виднеется образ головы». Вот как он описывает последний опыт в третьем письме своем:
    «Следующий и последний, хотя и совершенно исключительный по результату опыт может быть вкратце описан так: при первой выставке этого ряда получилась на негативе звезда; при второй - она же в увеличенном виде; при третьей - она превращается как бы в большое солнце, которое несколько прозрачно; для руки, в него направленной, оно горячо, как пар из сосуда. При четвертой выставке медиум видит чудное солнце, которое в середине прозрачно; и тут выступает профиль головы, «как на шиллинге» (см. табл. IV, фот. 3 и 4). При проявлении все эти описания оказались совершенно верными» («Ps. Studien», 1881, S. 257).
    Я имею всю серию этих четырех фотографий. На первой виднеется, над головой медиума, светящееся тело величиной с маленькую горошину; на второй оно втрое больше и принимает очертания притупленного креста величиной в полтора сантиметра; видна рука медиума, приподнятая к этому светящемуся телу; на третьей оно принимает овальную форму такой же величины с равным фоном и выступом вокруг; на четвертой овальная форма еще правильнее, она походит на овальную рамку из коротких световых зубчиков, имеет в ширину полтора, а в длину два сантиметра, а в фоне рамки, несколько более темном, длиною в один сантиметр, рисуется в профиль головы, «как на шиллинге».
    Общее заключение, к которому приходит г. Битти, таково: [см. след. главу - webm.]