В предшествующей главе, основываясь на данном нам в опыте трансцендентальном факте проникновения одного тела другим и на принципиальном допущении гипотезы дематериализации и обратной материализации этого тела, мы пришли логически к допущению возможности образования или более или менее продолжительной материализации одного тела на счет другого, ему однородного; и наши исследования в этой области представили нам факты не только преходящей, но даже и пребывающей материализации тел неодушевленных на счет других однородных; мы видели факты материализации тканей через медиумическое посредство тканей; материализации растения через медиумическое посредство растения и металла через посредство металла. Теперь мы перейдем к многочисленным, более совершенным и самым поразительным фактам этого рода - ко временным материалициям человеческих форм через медиумическое посредство человеческого тела.
    Материализация человеческих форм обнимает в хроноологическом порядке своего развития руку, лицо, бюст и целое тело.
    Положительный факт образования подобных форм, хотя и невидимых для нашего глаза, нам дан в трансцендентальной фотографии. Она нам открыла и констатировала присутствие различных тумановидных тел, принимающих мало-помалу форму человеческую, сперва несколько неопределенную, затем более и более отчетливую и, наконец, очертания, несомненно, человеческие (см. табл. I-IV). Особенно интересны впервые приведенные мною здесь фототипии 1-я и 2-я на табл. IV. Они наглядно показывают довольно часто наблюдаемый процесс постепенной материализации, но здесь этот процесс не виден простыми глазами, ибо получен путем трансцендентальной фотографии. На 1-й фототипии материализация достигает только до головы сидящих, полупрозрачна и, что странно, всегда начинается с полу; на 2-й она уже достигает роста человеческого, ибо видна только голова вставшего г. Жости, и совершенно непрозрачна. Кстати, замечу, что на обеих фототипиях слева сидит сам г. Битти, как на табл. I, но здесь изображение яснее и отчетливее, так что они могут служить хорошими его фотографиями; затем посредине сидит спящий г. Бутланд.
    Серию подобных же фактов мы встретим и в области материализации, удостоверяемой свидетельством всех чувств и всеми действиями, какие только материальный организм способен вообще произвести.
    Но для нашей цели нам не предстоит надобности проследить это явление во всех фазах его развития. Наша цель установить, что это явление не есть галлюцинация; поэтому, если нам удастся доказать объективную реальность объективную реальность материализации хотя бы одного только человеческого органа - будь то рука или нога, - это все, что нам нужно.
    Негаллюцинаторный характер появления руки может быть доказан:
    I. Одновременным зрением и согласным свидетельством нескольких лиц.
    П. Одновременным зрением и осязанием, и согласным свидетельством нескольких лиц, когда притом чувственные восприятия зрения и осязания согласуются между собой.
    III. Физическими действиями, произведенными такой рукой, напр. движениями предметов на глазах присутствующих.
    IV. Произведением физических действий пребывающего характера, что представляет, разумеется, самое убедительное доказательство, а именно:
    а) письмом, произведенным в присутствии нескольких лиц;
    б) отпечатками, произведенными такой рукой на мягком или закопченном предмете;
    в) некоторыми действиями, учиненными над этой рукой присутствующими лицами;
    г) формами (слепками), снятыми с этой руки и ею самой учиненными;
    д) фотографиями подобных материализации.
    V. Взвешиванием материализованных фигур, когда они достигают развития полной человеческой формы.
    Все эти доказательства существуют в спиритизме.
    I, П. Появление рук видимых и осязаемых имело место с самого начала спиритического движения: есть известие об этом явлении, восходящее до февраля 1850 года, следовательно, началось оно менее чем два года спустя после Рочестерских стуков (см. Ballou, «Spirit Manifestations», edited by Stone. London, 1852, p. 44, 192-202). Оно происходило тогда при полном свете на сеансах вокруг стола, и продолжает происходить до наших дней, показания, относящиеся до этого явления, бесчисленны и единогласны. По Гартману, это явление - галлюцинаци или одного зрения, или зрения вместе с осязанием. Но здесь, чтобы не впасть в противоречие с объяснением, которое он дает отпечаткам органических форм, Гартман допустить двойное объяснение: «Что касается собстственно галлюцинаций осязания, то открытой остается здесь и та возможность, что испытываемое давление невидимых и призрачных рук, ног и т.д. зависит от системы динамических линий давления и натяжения, - системы, представляющей аналог давящей поверхности руки без лежащего за этой поверхностью вещественного тела, т.е. такой системы, которую можно предположить на основании получаемых отпечатков» (с. 125). Таким образом, галлюцинация осязания перестала бы быть галлюцинацией и превратилась бы в действительное «давление динамических линий» или в динамическое действие медиумической нервной силы (с. 125); итак, когда я держу в своей руке руку материализованную - вид этой руки был бы галлюцинацией; но осязание ее было бы реальным: я сжимал бы в своей руке систему линий нервной силы. Естественно, возникает вопрос, почему же вид руки, временно появившейся, должен быть галлюцинацией? Если система линейных сил может сделаться осязаемой, то она могла бы точно так же сделаться и видимой; не представляется логичным давать нервной силе предикат осязаемости и отказывать ей в предикате видимости, когда утверждение и отрицание предиката имеют одно и то же основание. Или, говоря иначе, нет логики в том, чтобы принимать реальную объективную причину для действия осязания и отрицать ту же самую реальную объективную причину, когда речь идет о том же явлении и о том же воспринимающем субъекте.
    Логическим последствием этого двойного объяснения явлется то, что галлюцинаторная гипотеза, играющая столь видную роль в медиумической философии г. Гартмана, находится прежде всего в несогласии с предикатами его гипотезы нервной силы, играющей у него не менее важную роль, и это несогласие покуда теоретическое; вместе с развитием, которое Гартман дает явлениям, произведенным нервной силой, превратится под конец в положителъный факт - как мы это и увидим.
    III. Перейдем теперь к рубрике доказательств, представляемых физическими действиями; и они не могут Гартману, служить доказательством реальности материализации, так как вид руки есть только галлюцинация движение предмета, произведенное этой рукой, есть только действие, произведенное нервной силой медиума, согласно той галлюцинации, которую он наводит на присутствующих: «Действительное перемещение предметов, оказывающееся по окончании сеанса, может служить доказательством, что произошли действительно объективные перемещения материальных вещей. Если эти движения совершаются не вне сферы действий нервной силы медиума и род явления и его размеры не лежат за пределами тех действий, которые эта сила может произвести то нет повода допускать какую-либо другую причину явления, кроме упомянутой нервной силы. Медиум в состоянии сомнамбулизма соединил в таком случае галлюцинацию появляющегося образа с представлением об имеющих произойти перемещениях предметов и бессознательно произвел эти перемещения при помощи своей медиумической нервной силы, оставаясь при этом в уверенности, что перемещения эти произведены собственной силой представляющихся фантастических образов, - через перенос своей галлюцинации на зрителей он невольно передал и им убеждение, что происшедшие перемещения действительно произведены теми призраками, которые представлялись в галлюцинациях» (с. 128). Итак, мы имеем здесь галлюцинацию с подкладкой нервной силы. Излишне более на этом останавливаться; заметим только, что логическая несостоятельность этого объяснения увеличилась на одну степень, тогда как, с другой стороны, свидетельство зрения и осязания подтвердилось соответствующим физическим действием. Г. Гартман часто употребляет выражение: «Внутри или вне сферы действия нервной силы медиума» (с. 130), но он не дает нам никакого определения границ нервной силы; ее сфера действия может быть расширена им по произволу, или даже стать безграничной; ввиду отсутствия этого определения теория Гартмана, не поддаваясь фактической проверке, является лишенной твердых основ.
    IV Мы переходим теперь к доказательствам, которые тих газетах представляются положительными и состоят в произведении физических действий с результатами пребывающими. Здесь на первом месте является:
    а) Писание, произведенное материализованной рукой, при полном свете, на глазах зрителей, с медиумом налицо. По Гартману и это явление не что иное, как галлюцинация с подкладкой нервной силы; вот его слова: «Вовсе не было бы чудом, если бы вскоре появилось известие о таком писании медиумов на расстоянии, при котором пишущая посторонняя рука была бы видна наблюдателям, чего, сколько мне известно, до сих пор еще не случалось, - не случалось по крайней мере в светлых сеансах. Не было бы, однако же, ни малейшего основания видеть в такой руке не перенос зрительной галлюцинации, а что-нибудь другое» (с. 127). Но, останавливаясь на этом рассуждении, которое не отличается от предшествующих, мы перейдем к последующей рубрике, где оно доходит до своего апогея и становится невозможностью. Здесь мы заметим только мимоходом, что Гартман, предполагая, что это явление не было наблюдаемо при свете, хорошо сделал, оговорившись: «сколько мне известно», -так как это явление наблюдалось неоднократно. Напр., Роберт Дэль-Оуэн говорит о сеансе с Слэдом, на котором при полном свете на листе бумаги, положенном на грифельную доску, лежавшую у него на коленях, появилась из-под стола рука и написала сообщение по-английски; потом явилась другая рука и написала на том же листе несколько строк по-гречески (см. подробности вместе с факсимиле письма в «Спиритуалисте», 1876, т. II, с. 162). Олькотт в своей книге «People of the Other World» дает даже изображение материализованной руки, пишущей на подаваемой ей книге (с. 182). (См. также многочисленные опыты Вольфа в его книге «Startling Facts», p. 309, 486 и др.) Г. Гартман также ошибается, когда говорит: «Не большое число известий, говорящих видимой рукой духа, не имеют веса, так как они относятся к темным сеанса в которых на самосветящейся бумаге неясно был вили очерк туманной руки» (с. 65). Свидетельство Крукса по этому поводу категорично: «С верхней части комнаты опустилась светящаяся рука, и после того, как она не сколько секунд попорхала возле меня, она взяла из моей руки карандаш, быстро что-то написала на бумаге, бросила его, поднялась над нашими головами и постепенно исчезла в темноте» («Ps. Studien», 1874, S. 159). Подобный же случай, происшедший в присутствии нескольких лиц описан г. Иенкеном («Спиритуалист», 1876, т. II, с. 126) с приложением рисунка писавшей руки.
    б) Весьма естественно, что уже давно старались получить отпечатки рук, только моментально появлявшихся на сеансах и потом исчезавших, так как подобный отпечаток служил бы положительным доказательством, что в этих случаях мы имеем дело не с галлюцинацией, но с реальным образованием какого-то тела. Я не могу в точности указать, когда именно были сделаны первые попытки в этом роде, но я нахожу в своих заметках указания, восходящие до 1867 года; отпечаток был сделан на мягкой глине (см. «Banner of Light», 1867). Позднее подобные отпечатки получались на муке или на закопченой бумаге. Мы имеем относительно этого явления доказательные опыты профессоров Цольнера и Вагнера (см. «Ps. St.», 1878, S. 492; 1879, S. 249). См. также факты этого рода, полученные Реймерсом, в «Ps. St.», 1877, S. 401 и Иенкеном в «Спиритуалисте» 1878, т. II, с. 134; «Медиум», 1878, с. 609. В этих случаях рука или нога, оставившие отпечатки, не были видимы, но условия, при которых они получались, исключают всякую физическую возможность подделки, так, у Цольнера отпечатки получались между двух грифельных досок, находившихся у него на коленях, а у г. Вагнера - между двух запечатанных грифельных досок. В других случаях телесная форма, производившая отпечатки, была видима во время самого процесса и результат был найден согласным с наблюдавшейся формой: «Такой опыт, насколько я знаю, - говорит Гартман, - нигде еще не был произведен; мне известен только единственный случай, где при материализационном сеансе получен был оттиск детской ноги, которая в то же время была видима, но не осязаема... («Ps. St.», т. VII, S. 97). Наблюдение это требует подтверждения наблюдениями других лиц» (с. 126) Я могу представить это подтверждение в опытах а Вольфа с медиумом м-с Голлис. Опыты происходили на сеансах за столом при полном свете; стол был завешан вокруг коленкоровой оборкой, доходившей до полу, отверстием в ней в шесть квадратных дюймов. При описываемом ниже опыте д-р Вольф был один с медиумом. Вот его слова: «Следующий опыт был произведен с блюдом муки. Я поставил блюдо на стул перед отверстием и просил Джима Нолана (одного из невидимых деятелей) сделать на нем оттиск своей правой руки. Через две или три минуты появилась длинная нежная рука, нисколько не похожая на руку Джима, и, попорхавши в продолжение нескольких секунд над блюдом, скрылась. Минут через пять она снова появилась и, сильно надавив муку, оставила в ней глубокий оттиск. Тогда, по требованию Джима, я поставил другое блюдо с мукой и на этот раз он сам оттиснул в ней свою руку. Выдавленный им оттиск был в полтора раза больше первого. Осмотрев внимательно руку м-с Голлис, на которой при самом тщательном исследовании не оказалось ни одной мучной пылинки, я попросил ее вложить свою руку в полученные оттиски. В один из них могли поместиться две ее руки, так был он велик, да и другой оказался значительно больше ее руки. Сделанный же в муке оттиск ее собственной руки был и меньше, и совершенно другой формы» Startling Facts», p. 481). О том же факте говорит и другой свидетель, именно м-р Плимптон, один из издателей цинциннатской газеты «Commercial», в статье, напечатанной им в газете «Капитал», издающейся полковником Пиатом в Вашингтоне. Как видно по приложенному к статье плану, стол стоял посередине комнаты, с одной его стороны сидел медиум, против него - д-р Вольф, с третьей стороны находилось отверстие в оборке, против этого отверстия сидел м-р Плимптон, на шаг от стола. Вот описание опыта: «Д-р Вольф достал блюдо муки и спросил могут ли невидимые деятели оставить на ней оттиск руки? Стуками ответили утвердительно, а после была выражена письменно просьба, чтобы доктор держал блюдо перед отверстием как можно дальше от м-с Голлис, что было исполнено. Появилась рука, мелькавшая с быстротой молнии, попорхала таким образом над блюдом, опустилась на муку, поднялась, отряхнулась и исчезла. М-с Голлис попросили приложить свою руку к оттиску. Вдавленные пальцы были на полдюйма длиннее ее. Оттиск представлял руку вполне взрослого мужчины со всеми выдающимися анатомическими деталями такой руки. Кроме того, если бы м-с Голлис проделала это сама, то она должна была бы нагнуться плечом до края стола, чтобы достать рукой так далеко. Но она своего положения не изменяла, чем физическая невозможность ее участия была доказана бесспорно. Под столом же не было бы места для взрослого человека; кроме того, как только опыт кончился, я стол опрокинул. Быть может, это была иллюзия? Но оттиск на муке остался, и все его видели. Если все его видели, то также несомненно и то, что я видел руку, которая его произвела» (там же, с. 541).
    Даже и для объяснения этого явления Гартман нисколько не поступается своей теорией. Он допускает, правда, что это не галлюцинация. Он не говорит теперь, как говорил выше, относительно чувства осязания, что остается открытой «возможность», что тут есть реальное действие, произведенное объективной причиной, но уже утверждает это положительно, говоря: «Получаемые оттиски дают несомненные доказательства, что мы имеем тут дело уже не с внушенными галлюцинациями» (с. 64). Но как же он объясняет их? Я позволяю себе думать, что „для всякого человека, даже для представителя положительной науки, оттиск, полученный при вышеупомянутых условиях, - или вообще, когда раз достоверность этого явления допущена, - служил бы доказательством вполне убедительным, что мы здесь действительно имеем дело с временным образованием тела, имеющего форму человеческого органа. Но для Гартмана это заключение не годится. Чтобы остаться верным своей теории нервной силы он дает ей здесь необычайное развитие: эта сила может не только передвигать предметы, но даже производить и пластические действия. По его мнению, подобный оттиск производится «системой давлений и натяжений нервной силы, действующей на расстоянии» («ein System von Druck - und Zuglinien der fernwirkenden Nervenkraft», S. 6). А когда тело (или, как здесь, рука), производящее этот результат, видимо, это опять, как в предшествующем случае, галлюцинация, - комбинация реального результата с действием галлюцинаторным. Как мы видим и как мы это предвидели, логическая непоследовательность, в которую впадает Гартман и которая только предполагалась, когда речь шла о его гипотезе для объяснения чувства осязания, только выросла, и теперь, когда он предполагает нам расширение той же гипотезы для объяснения оттисков, эта непоследовательность достигает своего крайнего предела и становится фактом. Я вижу появляющуюся руку - это галлюцинация; я вижу эту руку, трогаю ее и осязаю - чувство осязания считается реальным, но вид ее есть галлюцинация. Я вижу, как эта рука движет неодушевленный предмет, пишет; физическое действие, ею произведенное, реально, но вид ее - галлюцинация. Я вижу, как эта рука производит свой отпечаток, доказывающий, что это подлинно рука, - отпечаток признается реальным, но вид ее - галлюцинаторным. Итак, свидетельство наших чувств признается для целого ряда реальных действий, но оно отвергается только для специальной формы восприятия впечатлений зрения, несмотря на то, что один из полученных результатов - реальный и пребывающий оттиск - доказывает согласность свидетельства зрения и осязания с этим полученным результатом. И таким же образом, с другой стороны, мы имеем явление, которое обладает всеми признаками телесности и которое таковым себя доказывает всеми действиями, какие только тело может вообще произвести: оно видимо, оно осязаемо, движет другое тело, оставляет пребывающие следы, отпечатывается даже на другом теле - все эти предикаты признаются за ним самим Гартманом как реальные, за исключением только видимости Почему? На основании какой логики?
    И эта логика нам покажется еще более странной, если мы попросим Гартмана дать нам в смысле его собствен ной философии определение понятия о теле. Материя ответит он нам, не что иное, как «система атомных сил» («Философия бессознательного», 1872, с. 474). Таким образом, когда я держу в своей руке другую естественную руку, я держу, по Гартману, систему атомных сил, и он не отказывает ей в предикате видимости, и такое свидетельство чувств моих он не считает галлюцинацией. Но когда я держу в своей руке руку, так называемую «материализованную», которую вижу и осязаю и которой Гартман дает то же самое определение, так как он признает ее за «систему линейных сил» («ein System von Kraftlinien»), то в этом случае, говорит он, чувство осязания реально, но зрительное впечатление этой руки - галлюцинация. Почему? На основании какой логики?
    Раз в данном явлении предикат осязаемости реальной и объективной, причиняемой системой сил, признается, где же затруднение для признания и предиката видимости реальной и объективной для такой же «системы сил», когда субъективное свидетельство в пользу того или другого одинаково? Никогда Гартман не будет в состоянии доказать логику своего отрицания этого предиката. Таким образом, его гипотеза галлюцинации после всех уступок, им содеянных, допускающих объективную реальность того же явления для других чувственных восприятий, представляется с точки зрения логики совершенно несостоятельной.
    Что касается до физического объяснения, которое Гартман дает для отпечатков, получаемых путем медиумическим, то оно представляет такие противоречия всем известным законам физики, что ни физика, ни физиология никогда его не признают, и любопытно, что логическое развитие физического объяснения Гартмана необходимо ведет нас к тому заключению, против которого он силами упирается. Чтобы доказать мною утверждаемое я должен войти в некоторые подробности. Так как явление оттисков органических форм чрезвычайно важно и так как я считаю его за антецедент абсолютного доказательства материализации, то мы должны обратить все наше внимание на объяснение, даваемое этому явлению Гартманом, который с своей стороны также находит, что все эти явления «принадлежат к самым разительным в этой области». Вот это объяснение: «Если представить себе другое расположение линий давления и натяжения медиумической нервной силы - расположение, отвечающее тем надавливаниям, которые производит внутренняя сторона плоско лежащей руки на мягкое вещество, способное воспринять отпечаток, то перемещение частиц вещества, вызванное такой динамической системой, опять должно бы согласоваться с тем, какое вызывается прямым давлением рукой, т.е. получился бы оттиск органической формы, хотя такой формы, могущей произвести подобный оттиск, могло бы и не быть налицо в материальном виде» (с. 62).
    Это объяснение представляет с точки зрения физики целый ряд невозможностей. Я напомню, что оттиски, о которых здесь речь, бывают двух совершенно различных видов: они получаются или на мягком веществе, как мука или глина, и воспроизводят с совершенной точностью все анатомические детали данного органа или на твердом веществе (на закопченных поверхностях) и воспроизводят эти самые детали отчасти, ибо вся поверхность любого органа, само собою понятно, не может касаться ровной поверхности твердого тела, не подвергаясь какому-нибудь необычайному давлению. Взглянем теперь на невозможность гипотезы Гартмана относительно оттисков на мягком теле.
    1. Всякая сила притяжения или оттолкновения распространяется по прямой линии; чтобы отступить от этого направления, она должна подвергнуться действию другой силы, исходящей из другого центра действия. Здесь мы имеем физическую силу, названную нервной, исходящую из организма медиума и распространяющуюся не прямой линии, но по кривым, самым неправильным линиям, направляющуюся к тому телу, на котором она должна произвести оттиск и на которое, чтобы произвести его, она должна действовать перпендикулярно, ибо иначе форма отпечатанного органа получилась бы неправильной (вспомним об оттисках ног, полученных Цольнером на лежащей на его коленях аспидной доске). Где же те другие силы, которые изменяют направление нервной силы? Для этих сил также требуются центры, из которых они бы исходили и действовали в данном направлении. Эти центры не могут, очевидно, быть в теле медиума; где же они находятся?
    2. Направления этих линий нервной силы должны быть для произведения требуемого оттиска абсолютно параллельны, без малейшего совпадения линий; но неровности человеческого органа, служащего источником этой силы, препятствуют подобному параллелизму, так как нервная сила по случаю этих неровностей должна излучаться в различные направления.
    3. Все эти линии сил должны быть для получения требуемого результата не только одинаковой длины, но еще длины определенной, согласно расстоянию, чтобы соответствовать на требуемом, определенном расстоянии всем неровностям отпечатываемого органа. Что такое линия физической силы определенной длины?
    4. Эта система линейных сил должна состоять из линий, исходящих непременно из каждой точки отпечатываемого органа, и, следовательно, состоять из целого пучка линий, соответствующего в разрезе своем контуру полученного оттиска. Этот пучок линейных сил имел бы, таким образом, определенную толщину?!!
    5. Так как, по Гартману, «динамические действия медиумической нервной силы проникают, подобно магнетизму, сквозь всякое вещество» (с. 62), то ясно, что нервная сила, исходящая из органа медиума, не может дейстствовать исключительно только на поверхность тела, на котором она должна произвести отпечаток, но должна и сквозь него «беспрепятственно». Так, напр., нервная сила, исходящая из руки медиума, лежащей на столе, проходит, по Гартману, сквозь этот стол, но останавливается на поверхности муки, находящейся в тарелке под столом, или на поверхности закопченной бумаги, находяшейся меж двух грифельных досок, после того как а проникла «беспрепятственно» и сквозь стол, и сквозь первую доску. Почему? Надо тогда предположить, что на определенном расстоянии (кем и чем?) эта сила получает такую плотность, что она уже не проникает сквозь тело. Таким образом, мы имели бы дело с силой, одаренной некоторой длиной, некоторой толщиной и некоторой плотностью. Никогда еще физическая сила не имела таких предикатов.
    Если мы теперь перейдем к отпечаткам, производимым на поверхностях твердых и гладких (на бумаге, закопченной и наклеенной), то мы встретим здесь новое затруднение.
    1. Если линии нервной силы исходят из всех точек отпечатываемого органа, то, очевидно, что все точки этого органа должны быть воспроизведены на полученном отпечатке. Но результат не таков: мы видим на фотографических изображениях двух отпечатков этого рода, полученных профессорами Цольнером и Вагнером («Psych. Studien», 1878-1879), что углубления, образуемые серединой подошвы и пальцами ноги, а также углубление, образуемое ладонью руки, не произвели на отпечатках в соответствующих им местах никакого следа; эти места остались на отпечатках черными. Почему? В случаях оттисков на мягком веществе все линии сил действуют и нажимают на вещество до вдавливания; здесь же, когда было бы достаточно простого прикосновения, часть этих самых линии сил не действует? По гипотезе материализации, напротив, совершенно естественно, что именно только эти выдающиеся точки и коснулись закопченной поверхности.
    2. Эта система надавливающих линий нервной си для произведения отпечатка на закопченной бумаге должна снять часть этой копоти, как это и видно на полученных отпечатках. Каким образом понять, что физическая сила, производя давление, уносит частицы какого-нибудь вещества?
    Если на пункты 1-4 г-н Гартман ответит, что «распределение линий силы зависит только от фантастического образа, находящегося в сомнамбулическом создании медиума» (с. 64), то ясно, что здесь не может быть более речи о силе чисто физической, каковой Гартман непременно считает нервную силу, сравнивая ее с тяготением, магнетизмом, теплом и допуская ее превращаемость в свет тепло, электричество.
    И наконец, когда Гартман говорит нам, что эта самая нервная сила не должна непременно ограничиваться произведением отпечатков, соответствующих органам медиума как источнику этой силы, но что она может воспроизводить, таким образом, все формы человеческих органов, какие только заблагорассудится сомнамбулическому сознанию медиума, единственно силой его фантазии -возникает вопрос, зачем эта фантазия будет ограничиваться формами человеческого тела? Она могла бы точно также производить отпечатки растений, зверей и вообще всякого рода предметов? Одним словом, медиум был бы одарен удивительной способностью производить отпечатки своих собственных мыслей. И Гартман, оставаясь верным логике своей гипотезы, не имел бы права отрицать это.
    Вот к чему приводит нас его гипотеза! Ввиду этого позволяю себе сказать, что теория нервной силы в тех применениях, которые дает ей Гартман, представляет с точки зрения физики явную ересь. Прибегая к подобной гипотезе, Гартман именно переступил указанные им методологические основы, так как он не остался при тех причинах, «за существование которых ручаются опыт и несомненные выводы» (с. 147).
    Как мы видели, его гипотеза нервной силы, производящей отпечатки, привела нас необходимо и логически к принятию длины, толщины и плотности этой силы, или, иначе сказать, к тем предикатам, которые обыкновенно служат для определения тела, т.е. мы были вынуждены такие заключения, которые приводят нас к естественному предположению, что подобные отпечатки должны быть произведены действием невидимого тела, образуюшегося на счет организма медиума. Меня в особенности удивляет, что именно Гартман находит излишней подобную гипотезу «облеченной в форму, но невидимой и неосязаемой материи» и что именно в его глазах эта гипотеза «не имеет никакого научного оправдания» (с. 65). Мы уже видели, что, по его собственной философии, «материя не что иное, как система атомических сил, а движение силы не что иное, как стремление воли». Это и приводит Гартмана к следующему заключению: «Итак, проявление атомических сил суть не что иное, как индивидуальные акты воли, содержание которых состоит в бессознательном представлении совершаемого. Таким образом, в сущности, материя превращается в волю и представление. Чрез это радикальная разница между духом и материей устраняется... и именно не чрез умерщвление духа, но чрез оживотворение материи» («Philosophic des Unbewursten», 1872, S. 486-487). Согласно этой философии, мы имели бы в медиумическом явлении материализации наглядное доказательство объективации воли, и, что особенно важно, - объективации постепенной, а не моментальной, внезапным превращением духа в материю; этой постепенности соответствовало бы понятие «о невидимой и неосязаемой, но не бесформенной материи»; и, таким образом, спекулятивные воззрения этой философии получили бы именно в этих явлениях «научное оправдание». И мы позволяем себе думать, что когда Гартман признает реальную объективность этих явлений, то он и не будет искать для них иного объяснения.
    в) Мы видели, что материализованная рука может оставить отпечаток на закопченной бумаге и уносить на себе частицы копоти. Здесь, естественно, рождается вопрос, что делается из этих унесенных частиц? Так как рука образуется на счет тела медиума, - выходит из него и cнова в него возвращается, как то подтверждается многими наблюдениями, - то мы должны заключить, что копоть, унесенная рукой, должна появиться на теле медиума; а как появляющаяся рука образуется из руки медиума, то на его руке и должна найтись эта копоть. Так оно действительно и есть. Не раз двигавшиеся в темноте предметы бывали с целью раскрытия обмана покрываемы каким-нибудь окрашивающим веществом; или же самое появляющуюся руку старались мазнуть подобным веществом чаще всего копотью. А когда руки медиума оказывались запачканными той же краской, хотя во время сеанса он оставался связанным по рукам и ногам и завязки оказывались нетронутыми - то в этом думали видеть неоспоримое доказательство обмана с его стороны, и сами спириты торжественно провозглашали его «обличение». Но впоследствии, с приобретением большей опытности, когда поняли, что при явлениях материализации играет важную роль раздвоение тела медиума, пришлось допустить, что факты перенесения красящего вещества на тело медиума не есть доказательство его нечестности, а просто закон природы. Заключение это вывели на основании опытов, устранявших всякую возможность обмана, - из них самым убедительным представляется тот, когда медиума держат за руки. Впервые факт этот был констатирован, если не ошибаюсь, в 1865 году, благодаря обличению медиума мальчика Аллена; «обличения» всегда много способствовали развитию медиумических явлений; им же обязаны мы опытами Крукса и, наконец, полным процессом материализации, совершающимся на глазах наблюдателей. Опыты, сделанные с Алленом мистером Голлем, издателем «Portland Courier», описаны в «Banner of Light» от 1 апреля 1865 года и перепечатаны в «Spiritual Magazine» (1865, p. 258-259). Голль пишет:
    «Наши утренние газеты выражают свое полное удовольствие по поводу так называемого изобличения мальчика Аллена в мошенничестве. Некоторые господа, отправляясь на сеанс, зачернили себе волосы; появилась рука, одергала их за волосы, и рука медиума оказалась запачканной той же сажей, за что его и провозгласили обманщиком и шарлатаном.
    Не в первый раз, господин редактор, теряют всякое доверие к медиумам только из-за того, что руки их оказывались запачканными тем веществом, до которого дотрагивалась появившаяся рука; частое прибегание к этой уловке с целью открыть обман и всегда один и тот же результат навели меня на мысль, что в основании этого явления может лежать какой-нибудь нам неизвестный закон, который и будет постоянно давать тот же результат. Когда Аллен был «уличен», я решился подвергнуть его испытанию, на что д-р Рандалль и Генри Аллен охотно согласились, предоставив мне полную свободу действия. Полученные результаты убедили меня в верности моего предположения вообще и в том, что как мальчик Аллен, так и многие другие медиумы для физических явлений были заподозрены совершенно напрасно. Я убежден, что всякое красящее вещество, до которого коснется материализованная рука, будет неизбежно перенесено на руку медиума, если только не встретится какого-либо препятствия для точного выполнения этого закона.
    Вчера вечером, в присутствии нескольких известных и наиболее выдающихся граждан нашего города, я имел с Алленом сеанс для проверки моей теории. Я сидел, как обыкновенно, на кресле, музыкальные инструменты лежали позади меня на диване, а мальчик сидел около меня с левой стороны и держал меня своими обеими руками за левую руку, к которой, сверх того, правая рука его была привязана. Ручка колокольчика была заранее намазана :ей, и когда мы попросили позвонить в него, то это и было тотчас же исполнено. Вслед за тем я моментально сбросил покрывало с рук мальчика, и пальцы его правой и, привязанной к моей руке, оказались запачканными, но он сам держал колокольчик. Желая сделать этот еще более доказательным, присутствующие привязали обе, предварительно вымытые, руки мальчика кой веревкой к моей руке, другой конец которой в своих руках один из участников, натягивая ее притом так сильно, что мне даже резало руку.
    Всем было очевидно, что при таких условиях мальчик не мог бы подвинуть рук своих даже на один дюйм. На мое левое плечо был наброшен сюртук, закрывший и мою руку, и руки мальчика; сверх того, на его правую руку поверх сюртука я положил еще свою, чтобы не было ни малейшего сомнения в его неподвижности. Когда мы таким образом приготовились, невидимые деятели стали позади нас играть на инструментах и опять звонить в колокольчик. Я сейчас же раскрыл руки мальчика, которые, как я чувствовал, во все время явлений находились в полной недвижимости, и опять одна из них была в саже. Этот опит нельзя не признать вполне доказательным.
    Ваш Иозеф Голль.

    Портленд, 23 марта 1865.»

    Я сам имел случай проверить этот факт посредством опыта, который я проделал с известной Кэт Фокс (Иенкен), когда она была здесь, в Петербурге, в 1883 году. Я сидел перед ней за маленьким столом; а как это было в темноте, то положил обе ее руки на стекло, намазанное светящимся в темноте составом, вследствие чего они были ясно видны, и, кроме того, я наложил на ее руки и обе свои. Вблизи, на другом столе, находилась доска с закопченной бумагой. Я просил, чтоб одна из действующих на сеансе рук произвела бы на бумаге отпечаток. Он был сделан, а по окончании сеанса концы пальцев медиума, соответствовавшие отпечатку, носили на себе следы копоти.
    Итак, мы имеем в этих опытах доказательство того, что рука, которая появляется и производит физические действия, не есть галлюцинация, но явление, одаренное некоторой телесностью, имеющее способность удерживать и переносить приставшее к его поверхности вещество. Но перенос этот не есть нечто безусловно необходимое или, относительно формы и места, неизменное; известны случаи, где руки, покрытые красящим веществом, не передавали его телу медиума. Но для моего тезиса мне не предстоит надобности делать расследования в этом направлении, ибо подобные случаи представляли бы Гартману доказательство того, что появлявшиеся руки и были не что иное, как галлюцинация. Напротив же, особенное значение имеют для нас те случаи, где перенос красящего вещества на тело медиума совершается в таком мете которое не соответствует месту материализованного органа, тронутого красящим веществом. Так, мы читаем в «Спиритуалисте»: «Однажды г-н Крукс положил немного анилиновой краски на поверхность ртути, приготовленной в сосуде для опыта; анилин производит пятна, которые стираются нелегко, и пальцы Крукса носили следы его долгое время. Кэти Кинг обмакнула свои пальцы в анилин, но пальцы мисс Кук оказались потом совершенно чистыми, следы же анилина нашлись возле локтя ее руки» (1876, т. I, с. 176). Г-н Гаррисон, издатель «Спиритуалиста», сообщает нам еще следующее о другом опыте этого рода с тем же медиумом: «На одном из сеансов с мисс Кук, тыл материализованной руки был намазан фиолетовыми чернилами ради опыта, и пятно величиной с полкроны (целковый) было впоследствии найдено на руке медиума, возле локтя» («Спиритуалист», 1873, с. 83). С точки зрения теоретической можно было бы предположить, что в случаях раздвоения имеет место перенос, а в случаях образования тела другой формы имеет место исчезновение вещества, приставшего к материализованному телу.
    Сюда же подходит (хотя и не прямо относящийся к рубрике IV) интересный случай отражения на медиуме ощущения, испытанного материализованным органом. Вот что я нахожу в книге «The Scientific Basis of Spiritualism», by Epes Sargent. Boston, 1881: «Доктор Уиллис говорит по поводу своего собственного медиумизма. Однажды присутствующий на сеансе господин вынул из своего кармана ножик и, выждав случай, метким ударом проткнул одну из показывавшихся материализованных рук. Медиум вскрикнул от боли. Ощущение было положительно кое, как если б нож пронзил его руку. Господин вскочил на ноги в полном восторге, воображая, что ему удало великолепно изобличить плутовство, и был уверен найдет руку медиума в крови. К его полному удивлению и огорчению, на обеих руках медиума не оказалось даже и царапины; но для медиума ощущение было совершенно такое, как если б нож прошел сквозь мышцы и связки руки, и ощущение боли продолжалось несколько часов» (с. 198). Мы видим из этого факта, что появившаяся рука не была галлюцинацией и в то же время, что это не была рука медиума.