Письмо VI

ЭРЦГЕРЦОГ

17 марта 1915

   Задумывались ли вы когда-нибудь о посмертных переживаниях человека, чье убийство предопределило начало этой войны? Конечно же, нет; зато об этом задумался я; я искал его и нашел.
   Его искали и другие — души умерших и астральные души тех, кто уснул на земле.
   Воистину, его уход не был спокойным ни во плоти, ни в духе.
   Даже если не принимать во внимание потрясения, вызванного насильственной смертью, сама угроза покушения, долгое время висевшая над ним, подобно черной туче, уже предопределила ту мрачную и беспокойную полосу, ожидавшую его после смерти. Это — ещё одна иллюстрация к закону о том, что рано или поздно с нами обязательно случается то, чего мы больше всего боимся.
   Поначалу он оказался в темноте в состоянии полудремы, похожей на смутный кошмар; затем его сознание начало постепенно проясняться, а вместе с прояснением начала возвращаться боль и душевные терзания. И, наконец, наступил жуткий момент, когда он вспомнил, что потерял свое тело, и принялся искать его.
   Зрелище собственных похорон произвело на него гораздо более гнетущее впечатление, чем на большинство других душ, поскольку просветление, начавшееся после смерти, уже позволило ему понять, что происшедшая с ним перемена означает нечто большее, чем просто личную смерть.
   Силы зла, организовавшие его смерть, больше не нападали на него. Что еще они могли получить от него? Он уже достаточно послужил их целям.
   Будь в это время поблизости еще кто-нибудь, чье убийство вызвало бы столько же неясностей, подозрений и непонимания, возможно, тот человек страдал бы вместо него. Но чье еще убийство могло бы превзойти по этим меркам его собственное? В чем причина того, что именно на него пал этот незавидный рок? Какие связи были тому виной? Его связи с Германским Императором, связи его семьи с теми, кто лично ему не был симпатичен, отношения нынешнего наследника с Россией — всё это и еще многие источники ошибок, сомнений и заблуждений сделали его идеальной мишенью для подобного смятения чувств.
   И его душе пришлось переживать это смятение, к которому прибавились еще и разочарование, и горечь из-за того, что ему пришлось так неожиданно покинуть этот мир. Немалую роль сыграло и беспокойство за своих детей, которые оказались в весьма непростой ситуации, если учесть их семейное окружение.
   Представьте себе, что каждый мужчина, каждая женщина и даже каждый ребенок, узнав об этом событии, сразу же начинал думать с негодованием, любовью, жалостью, сомнением или любопытством — об одной и той же душе; чуть ли не каждый человек почти во всех странах мира! Этого было более чем достаточно, чтобы полностью разрушить его астральное тело.
   Обычно, когда умирает правитель, его провожают, думая о нем с любовью, или же наоборот — нелюбовью, но редко смерть правителя вызывает сомнения. Его раса продолжает свой путь. Король умер, да здравствует король!
   Некоторое время этот наследник великого престола был разлучен даже со своим другом, которого он любил. И опереться ему было не на кого. Мысли, мысли, мысли; мысли разной интенсивности, они обрушивались на него со всех сторон, истощали и мучали его.
   Даже молитвы о том, чтобы облегчились страдания его души в Чистилище, не давали того результата, который обычно имеет молитва. Они просто тонули в огромном потоке мыслей, мчавшемся ему навстречу. Да, я сказал — ему навстречу, ибо ему долго пришлось пребывать на пути этого урагана мыслей.
   Даже те многочисленные помощники, которых я упоминал, когда писал для вашего мира в прошлый раз, мало чем могли ему помочь; поскольку им самим приходилось отражать тогда атаки злых существ, начавших войну в астральном мире.
   Как правило смерть одного человека не может произвести большого впечатления на целый мир. Те, кто любил его, скорбят; те, кто не любил и получил какие-то выгоды от его смерти, — радуются. Этот человек отошел в мир иной, неся в своей бесплотной руке факел войны.
   Спустя некоторое время он начал искать своего друга — правителя Германии и нашел его, но тот увидеть его не мог, хотя и чувствовал его присутствие в своей комнате. Он был слегка испуган. Кто это может быть? — думал он. Может, это его собственный ангел? Так не для того ли он пришел, чтобы напомнить ему, что час его "великого предназначения" уже близок? Он стыдился своих сомнений, считая их слабостью; и решимость его силы, его злого "я", в конце концов, возобладала над слабостью, и приготовления к войне продолжились.
   Душа эрцгерцога была слишком смущена, чтобы хоть как-то повлиять на ход событий. Он был сильным человеком, и снова сможет стать сильным; но как раз тогда, когда он мог воспользоваться своим невидимым влиянием, он не сделал ничего; он все время старался стать видимым, и по крайней мере один раз ему это удалось.
   Да, я говорил с ним, пытался дать ему совет; но у меня тогда были другие неотложные дела, и я оставил его на попечение одного священника, принадлежавшего к его собственной церкви. Это была добрая и сильная душа, подобная скале, возвышавшейся над бушующим морем.
   Я упоминаю о своей встрече с эрцгерцогом исключительно из-за одной дамы, которая когда-нибудь прочтет эти строки. Вряд ли я смогу полностью ее утешить, но она будет рада узнать о спокойном и мужественном священнике, а я смогу, наконец, выполнить данное мной обещание, поскольку другого способа выполнить его у меня, похоже, не будет.